В типологии качеств хорошей речи есть одно, которое занимает особое место по своей значительности - это уместность.

Уместность речи - соответствие содержания речи, ее языковых средств целям и условиям общения. Соответствие запросам ситуации, требованиям речевого этикета, принятым в обществе.

Речь и каждое слово, любая конструкция должны быть целенаправленны, стилистически уместны. «Каждый из ораторов,(отмечал В.Г.Белинский), говорит сообразуясь с предметом своей речи, с характером слушающей его толпы, с обстоятельствами настоящей минуты.»

Уместности как необходимому качеству хорошей речи уделялось больше времени в ораторском искусстве древних греков и римлян, в теории и практике судебного и политического красноречия, уместность является одним из центральных понятий в современной функциональной стилистике.

Аристотель в «Риторике», говоря о качестве стиля публичного выступления, настойчиво обращает внимание читателя на то, что неуместно в ораторской речи. Он считает «употребление эпитетов или длинных, или неуместных, или в слишком большом числе», неуместность использования поэтических оборотов.

Аристотель показал различие письменной и устной речи («… для каждого рода речи пригоден особый стиль, ибо не один и тот же стиль у речи письменной и у речи во время спора, у речи политической и у речи судебной».) с точки зрения уместности использования в них определенных приемов выразительности, сочетания слов.

Марк Туллий Цицерон писал: « Как в жизни, так и в речи нет ничего труднее, как видеть, что уместно. Не для всякого общественного положения, не для всякой степени влияния человека, не всякого возраста, так же как не всякого места и момента и слушателя, подходит один и тот же стиль, но в каждой части речи, также как и в жизни, надо всегда иметь ввиду, что уместно, это и от существа дела, о котором говорится, и от лиц, и говорящих, и слушающих».

Уместность речи (качество особое в ряду таких, как точность, выразительность и других). Более того, то или иное коммуникативное качество, например точность, выразительность, может потерять свою необходимость без опоры на уместность. Само по себе понятие хорошей речи относительно, носит функциональный характер и зависит, в частности, от уместности тех или иных языковых единиц, приемов их организации, особенностей употребления в данном конкретном акте общения или типичной языковой ситуации - стиле.

Уместность - это особое коммуникативное качество речи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному - положительно или отрицательно. Например, писатель не сумеет создать "местный колорит", передать речевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требований чистоты речи, а, наоборот, их нарушение .

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю изложения, индивидуальным особенностях автора и адресата.

Уместность - функциональное качество речи, в его основе лежит идея целевой установки высказывания. А.С. Пушкин так сформулировал функциональное понимание уместности речи: "Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности".

Соблюдение уместности речи предполагает, прежде всего, знание стилистической системы языка, закономерностей употребления языковых средств в том или ином функциональном стиле, что позволяет найти наиболее целесообразный способ выражения мысли, передачи информации.

Уместность речи предполагает также умение пользоваться стилистическими ресурсами языка в зависимости от содержания высказывания, условий и задач речевого общения. "Умение разнообразить особенности речи, меняя стиль в соответствии с изменением условий, обстановки, цели, задач, содержания высказываний, темы, идеи, жанра произведения, нужно не только писателю, но - каждому, кто использует литературную речь".

И в связи с этим целесообразно было бы такие аспекты уместности речи:

• А) уместность стилевая;
• Б) уместность контекстуальная;
• В) уместность ситуативная;
• Г) уместность личностно-психологическая.

Необходимым условием уместности, так же как и других коммуникативных качеств речи, является хорошее знание и осмысление предмета информации, ее объема и характера, задач и целей. Кроме того, немаловажное значение имеет общая культура говорящего (пишущего), его нравственный облик, отношение к адресату, умение быстро ориентироваться в меняющихся условиях общения и приводить структуру речи в соответствие с ними и т.п.

В лингвистической литературе последних лет принято выделять уместность стилевую, контекстуальную, ситуативную и личностно-психологическую или уместность, обусловленную: а) внеязыковыми и б) внутриязыковыми факторами. На наш взгляд, не совсем целесообразно разграничивать уместность, обусловленную экстра- и интралингвистическими факторами: эти понятия тесно связаны между собой, образуя неразрывное единство. Экстралингвистические факторы обусловливают собственно лингвистические. Практически трудно разграничить уместность контекстуальную и ситуативную. Это тоже во многом взаимообусловленные понятия. В настоящем пособии различается уместность стилевая, ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая (с учетом экстра - и интралингвистических факторов).

Уместность — это особое коммуникативное качество peчи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному — положительно или отрицательно. Например, писатель не сумеет создать «местный колорит», передать речевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требований чистоты речи, а, наоборот, их нарушение.

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю изложения, индивидуальным особенностям автора и адресата.

Уместность — функциональное качество речи, в его основе лежит идея целевой установки высказывания. А. С. Пушкин так сформулировал функциональное понимание уместности речи: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности» 1 .

Соблюдение уместности речи предполагает прежде всего знание стилистической системы языка, закономерностей употребления языковых средств в том или ином функциональном стиле, что позволяет найти наиболее целесообразный способ выражения мысли, передачи информации.

Уместность речи предполагает также умение пользоваться стилистическими ресурсами языка в зависимости от содержания высказывания, условий и задач речевого общения. «Умение разнообразить особенности речи, меняя стиль в соответствии с изменением условий, обстановки, цели, задач, содержания высказываний, темы, идеи, жанра произведения, нужно не только писателю, но — каждому, кто использует литературную речь» 2 .

Необходимым условием уместности, так же как и других коммуникативных качеств речи, является хорошее знание и осмысление предмета информации, ее объема и характера, задач и целей. Кроме того, немаловажное значение имеет общая культура говорящего (пишущего), его нравственный облик, отношение к адресату, умение быстро ориентироваться в меняющихся условиях общения и приводить структуру речи в соответствие с ними и т. п.

В лингвистической литературе последних лет принято выделять уместность стилевую, контекстуальную, ситуативную и личностно-психологическую 3 или уместность, обусловленную: а) внеязыковыми и б) внутриязыковыми факторами 4 . На наш взгляд, не совсем целесообразно разграничивать уместность, обусловленную экстра- и интралингвистическими факторами: эти понятия тесно связаны между собой, образуя неразрывное единство. Экстралингвистические факторы обусловливают собственно лингвистические. Практически трудно разграничить уместность контекстуальную и ситуативную. Это тоже во многом взаимообусловленные понятия. В настоящем пособии различается уместность стилевая, ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая (с учетом экстра- и интралингвистических факторов).

Примечания:

1. Русские писатели о языке: Хрестоматия. С. 115.

2. Головин Б. Н. Как говорить правильно. С. 154.

3. Головин Б. Н. Основы культуры речи. С. 231 —248.

4. Ильяш М. И. Основы культуры речи. С. 157.

Т.П. Плещенко, Н.В. Федотова, Р.Г. Чечет. Стилистика и культура речи — Мн., 2001г.

Уместность ¾ это особое коммуникативное качество peчи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному ¾ положительно или отрицательно. Например, пи­сатель не сумеет создать "местный колорит", передать ре­чевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требова­ний чистоты речи, а, наоборот, их нарушение.

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю из­ложения, индивидуальным особенностях автора и адресата.

Уместность ¾ функциональное качество речи, в его ос­нове лежит идея целевой установки высказывания. А.С. Пуш­кин так сформулировал функциональное понимание умест­ности речи: "Истинный вкус состоит не в безотчетном от­вержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности".

Соблюдение уместности речи предполагает прежде все­го знание стилистической системы языка, закономерностей употребления языковых средств в том или ином функцио­нальном стиле, что позволяет найти наиболее целесообраз­ный способ выражения мысли, передачи информации.

Уместность речи предполагает также умение пользо­ваться стилистическими ресурсами языка в зависимости от содержания высказывания, условий и задач речевого обще­ния. "Умение разнообразить особенности речи, меняя стиль в соответствии с изменением условий, обстановки, цели, задач, содержания высказываний, темы, идеи, жанра произведения, нужно не только писателю, но ¾ каждому, кто использует литературную речь".

Необходимым условием уместности, так же как и других коммуникативных качеств речи, является хорошее зна­ние и осмысление предмета информации, ее объема и характера, задач и целей. Кроме того, немаловажное значение имеет общая культура говорящего (пишущего), его нравст­венный облик, отношение к адресату, умение быстро ори­ентироваться в меняющихся условиях общения и приводить структуру речи в соответствие с ними и т.п.

В лингвистической литературе последних лет принято выделять уместность стилевую, контекстуальную, ситуатив­ную и личностно-психологическую или уместность, обу­словленную: а) внеязыковыми и б) внутриязыковыми фак­торами. На наш взгляд, не совсем целесообразно разгра­ничивать уместность, обусловленную экстра- и интралингвистическими факторами: эти понятия тесно связаны между собой, образуя неразрывное единство. Экстралингвистиче­ские факторы обусловливают собственно лингвистические. Практически трудно разграничить уместность контексту­альную и ситуативную. Это тоже во многом взаимообу­словленные понятия. В настоящем пособии различается уместность стилевая, ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая (с учетом экстра- и интралингвистических факторов).

§ 1. В типологии качеств хорошей речи есть одно, которое занимает особое место по своей значи­мости, - это уместность. Термин в известной сте­пени условен, но содержание его весьма конкретно и в плане экстралингвистическом, и в плане языковом.

Уместность - такой подбор, такая организация средств языка, которые делают речь отвечающей целям и условиям общения. Уместная речь соответ­ствует теме сообщения, его логическому и эмо­циональному содержанию, составу слушателей или читателей, информационным, воспитательным, эстети­ческим и иным задачам письменного или устного

выступления.

Уместности как необходимому качеству хорошей речи уделялось большое внимание в ораторском ис­кусстве древних греков и римлян, в теории и практике судебного и политического красноречия, уместность является одним из центральных понятий в современ­ной функциональной стилистике.

Аристотель в «Риторике», говоря о качествах стиля публичного выступления, настойчиво обращает внима­ние читателя на то, что неуместно в этом стиле. Так, одной из причин ходульности ораторской речи он считает «употребление эпитетов или длинных, или неуместных, или в слишком большом числе», неуместность использования поэтических оборотов . В его высказываниях неоднократно повто­ряется требование адекватности стиля «излагаемым предметам» - «стиль, соответствующий данному слу­чаю, придает делу вид вероятного» .

Аристотель показал различие письменной и устной речи («...для каждого рода речи пригоден особый стиль, ибо не один и тот же стиль у речи письменной и у речи во время спора, у речи политической и у речи судебной» ) с точки зрения уместности, орга- ннчности использования в них определенных приемов выразительности, сочетания слов.

Марк Туллий Цицерон считал, что успех выступле­ния на форуме и в гражданских процессах, способ­ность автора убеждать и подчинять себе слушателя зависят в первую очередь от уместности его речи. «Сколько задач стоит перед оратором, столько и ро­дов красноречия», - пишет он . «Как в жизни, так и в речи нет ничего труднее, как видеть, что умест­но Не для всякого общественного положения, не для всякой должности, не для всякой степени влияния человека, не для всякого возраста, так же как не для всякого места и момента и слушателя, подходит один и тот же стиль, но в каждой части речи, так же как и в жизни, надо всегда иметь в виду, что уместно: это зависит и от существа дела, о котором говорится, и от лиц, и говорящих, и слушающих» .

Уместность как важнейшее и необходимое качество хорошей речи высоко ставилась русскими филологами, судебными и политическими ораторами.

«В красноречии, - пишет В. Г. Белинский,- есть цель, всегда практическая, всегда определяемая време­нем и обстоятельствами». Есть разные типы ораторов: один «могущественно властвует над толпой силой своего бурного вдохновения; другой - вкрадчивой грацией изложения; третий - преимущественно иро­нией, насмешкой, остроумием; четвертый - последова­тельностью и ясностью изложения и т. д.». И что осо­бенно подчеркивает В. Г. Белинский, «каждый из них говорит, соображаясь с предметом своей речи, с харак­тером слушающей его толпы, с обстоятельствами на­стоящей минуты» .

Судебную речь известный юрист П. С. Пороховщи­ков (П. Сергеич) рассматривал как особую форму красноречия, где в соответствии с ее целевой установ­кой уместны такие качества, как ясность, которая до­стигается чистотой и точностью слога («не так гово­рите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас судья» ), непосредственность, краткость и простота. «Надо говорить просто, - писал он. - Можно сказать: «Каин с обдуманным заранее намере­нием лишил жизни своего родного брата Авеля - так пишется в наших обвинительных актах; или: Каин обагрил руки неповинной кровью своего брата Аве­ля,- так говорят у нас многие на трибуне; или: Каин убил Авеля,- это лучше всего, но так у нас на суде почти не говорят» . Сложившиеся шаблоны судебного красноречия, когда оратор как будто созна­тельно изощряется говорить длинно и непонятно, По­роховщиков считает неуместными в хорошей судебной речи.

Очень тонкий функциональный анализ уместности отдельных приемов выразительности в различных ти­пах публичных выступлений содержится в работах другого блестящего судебного оратора - А. Ф. Кони. «...Ораторские приемы совсем неодинаковы для всех вообще публичных речей, - писал он, - судебному оратору и оратору политическому приходится дейст­вовать совершенно различно Уместные и умные цитаты, хорошо продуманные примеры, тонкие и остроумные сравнения, стрелы иронии и даже подъем на высоту общечеловеческих начал далеко не всегда достигают своей цели на суде» .

Много замечаний об уместности как необходи­мом качестве речи политического оратора находим мы в работах В. И. Ленина. «О республике, - писал В. И. Ленин в статье «О лозунгах и о постановке дум­ской и внедумской с.-д. работы», - всякий c.-д., ко­торый держит где бы то ни было политическую речь, должен говорить всегда. Но о республике надо уметь говорить: о ней нельзя говорить одинаково на завод­ском митинге и в казачьей деревне, на студенческом собрании и в крестьянской избе, с трибуны III Думы и со страниц зарубежного органа. Искусство всякого пропагандиста и всякого агитатора в том и состоит, чтобы наилучшим образом повлиять на данную ауди­торию, делая для нее известную истину возможно бо­лее убедительной, возможно легче усвояемой, возмож­но нагляднее и тверже запечатлеваемой» .

Общеизвестны ленинские высказывания о неумест­ности в речи пропагандиста «тяжелой артиллерии мудреных терминов, иностранных слов»", которые, бу­дучи употребляемыми без надобности, портят русский язык.

М. И. Калинин назвал ораторское искусство самым трудным. «И большевики должны обладать этим искусством» , должны научиться облекать свои выступления в такую форму, которая облегчала бы восприятие речи. «Форма - величайшая вещь»,- говорил он . И поиски нужной формы оратор­ского выступления обязательно должны вести и к его уместности, к тому, чтобы оно соответствовало мо­менту и аудитории.

Уместность речи - качество особое в ряду таких, как точность, чистота, выразительность и др. Дело в том, что уместность как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание каждого из этих ка­честв. Без учета конкретных условий общения неполны наши знания о богатстве и выразительности речи. Более того, то или иное коммуникативное качество речи, например точность, выразительность, может по­терять свою необходимость без опоры на уместность. Само по себе понятие хорошей речи относительно, но­сит функциональный характер и зависит, в частности, от уместности тех или иных языковых единиц, прие­мов их организации, особенностей употребления в данном конкретном акте общения или типичной язы­ковой ситуации - стиле. Уместность усиливает или ослабляет сумму слагаемых понятия «хорошая речь».

На неуместность в судебном выступлении от­дельных качеств речи, которые в других условиях являются достоинствами автора, указывал П. С. По­роховщиков: «Красота и живость речи уместны не всегда: можно ли щеголять изяществом слога, говоря о результатах медицинского исследования мертвого тела, или блистать красивыми выражениями, переда­вая содержание гражданской сделки?» .

Что представляет собой понятие уместности в лингвистическом плане, каково его языковое содер­жание? Существуют ли какие-либо нормы, регламен­тирующие оценку уместности - неуместности языко­вого факта?

Уместность речи - качество функциональное, в его основе лежит идея целевой установки высказывания. Уместность с этой точки зрения - адекватность при­мененных языковых средств целям высказывания.

Соблюдение уместности речи предполагает знание стилей литературного языка, закономерностей слово­употребления, свойственных им, знание стилистиче­ской системы языка. Уместность требует гибкости в определении приемлемости тех или иных качеств речи, языковых средств, речевого акта в целом. Навер­ное, впервые функциональное понимание уместности речи было сформулировано Пушкиным: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности» .

Уместность речи захватывает разные уровни языка и формируется употреблениехМ слов, словосочетаний, грамматических категорий и форм, синтаксических конструкций, наконец, целых композиционно-речевых систем. Их уместность может рассматриваться и оце­ниваться с разных точек зрения. И в связи с этим целе­сообразно было бы различать такие аспекты умест­ности речи.

Уместность стилевая

§ 2. Уместность отдельного слова, оборота, кон­струкции или композиционно-речевой системы в це­лом может предопределяться и регулироваться стилем языка. В системе современного литературного языка существуют несколько его разновидностей, которые обслуживают различные нужды общества, различные сферы общения и которые называются функциональ­ными стилями. Различают стили обиходно-бытовой (или разговорный), деловой, научный, публицистиче­ский, стиль художественной литературы. Каждый из них имеет свою специфику, свои закономерности от­бора и употребления языкового материала. И вопрос о допустимости того или иного слова, оборота в каж­дом из них решается по-разному.

Так, например, представление об уместности язы­кового факта в художественной речи имеет свои осо­бенности. Дело в том, что «норма» художественного текста неадекватна норме литературного языка. Лите­ратура художественная дает эстетически преобразован­ное отражение речевой жизни народа, которое зависит от идейных и эстетических принципов творчества писа­теля. Жизнь слова в художественном тексте опреде­ляется сложным взаимодействием, по крайней мере, трех типов различных влияний: 1) влиянием относи­тельно стандартных норм общелитературного языка;

2) влиянием беллетристических навыков и традиций, отражающих художественно-языковые вкусы эпохи;

3) влиянием индивидуальных навыков и вкусов, ко­торым следует художник в использовании языка и которые устанавливает он сам .

Обоснованность, функциональная оправданность отступлений от общелитературной языковой нормы - главный критерий их уместности в тексте художе­ственного произведения. Такие отступления не надо смешивать с речевыми ошибками типа «щелкнул щи­колоткой калитки» или «приходи вечор, любимый», которые происходят от незнания словесных значений (щиколоткой вместо щеколдой, вечор означает «вчера») и не имеют никакой мотивированности.

В художественной речи допустимы и становятся уместными отступления от литературной нормы на разных уровнях языка.

У Гоголя, например, можно встретить алогичное, на первый взгляд, использование усилительной ча­стицы даже. В общелитературном употреблении эта частица обозначает усиление, количественное нараста­ние признака, качества. Но вот в «Мертвых душах» читаем о чиновниках. На балу у губернатора они «по­сматривали только по сторонам, не расставлял ли где губернаторский слуга стол для виста. Лица у них были полны и круглы, на иных даже были бородавки». Или: «Прочие тоже были, более или менее, люди просве­щенные: кто читал Карамзина, кто Московские ведо­мости, кто даже и совсем ничего не читал». В этих примерах слово даже употреблено необычно, ирониче­ски, оно становится средством сатирического изобра­жения «кусочка действительности». На лицах незначи­тельных, не выражающих никаких душевных движе­ний, одинаковых в своем ничтожестве «даже» бородав­ка выглядит чем-то заметным. Во втором случае вместо нарастания признака - его спад, и просвещен­ность чиновников предстает в карикатурном виде.

Нарушение привычных для общелитературного языка лексико-семантических связей слов, неожидан­ное сближение далеких по смыслу и стилистической окраске слов лежит в основе стилистических приемов сатиры.

Описание лавочки уездного городка в повести Гоголя «Коляска» сатирически воспроизводит тот фон, на котором развертывается беспощадно осмеян­ная Гоголем одна из пошлых трагикомедий пошлого человека: «...посреди площади самые маленькие ла­вочки; в них всегда можно заметить связку баранков, бабу в красном платке, пуд мыла, несколько фунтов горького миндаля, дробь для стреляния, демикотон и двух купеческих приказчиков, во всякое время играющих около дверей в свайку».

Отступлениями от привычной сочетаемости яв­ляются контексты слов либеральный, обеденный, побор­ник, жрец и т. д. у поэтов «Искры» и «Свистка», что ведет К появлению у ЭТИХ СЛОВ НОВЫХ СМЫСЛОВЫХ нюансов, новой экспрессии и делает их компонентами сатирического словесного образа. Такого рода отступ­ления мотивированны, а следовательно, и уместны.

Чертог твой вижу либеральный...

И разговор патриархальный Об мужичках я слышу там.

(В. Курочкин)

Был близок взрыв народных масс Все меры ждали радикальной,-

Взамен ее на этот раз

Кладут лишь пластырь либеральный...

Все скрутила, все стянула Либеральная веревка.

(Вас. Богданов)

Аналогично: обеденный певец, обеденная ода, жрец журналистики (Д. Минаев), поборник взяток, поборник гласности (Н. Добролюбов), жрецы скандала (В. Ку­рочкин).

В поэзии можно наблюдать активизацию явлений, которые в литературном языке встречаются как еди­ничные и случайные. Для русского языка, например, в отличие от некоторых славянских не характерна слогообразующая роль сонорных, хотя в отдельных случаях возможен слоговой акцент на этих звуках. А в поэзии наблюдается тенденция к усилению слого- образующей функции сонорных звуков. Хлебников за­являл, что слова типа сентябрь, корабль он рассматри­вает как трехсложные. У И. Сельвинского, Вс. Рожде­ственского, Е. Винокурова, С. Маршака и других слова журавль, мысль, реестр, спектакль, министр, жизнь рифмуются так, что конечный сонор оказывается сло­говым.

Мистер Твистер бывший министр. (Маршак)

Эта жизнь и жизнь та. (Хлебников)

В каждом стиле литературного языка есть свои закономерности отбора и употребления языкового материала. В каждом из них существуют элементы, определяющие его специфику, которые называют сти­леобразующими. Перенесение их в другие условия об­щения без надобности, без мотивировки справедливо считается нарушением уместности речи, отступлением от литературной нормы.

Для разговорной речи, которая представляет собой особую систему по сравнению с письменными сти­лями литературного языка, характерны, например, синтаксические конструкции-стереотипы. Их набор сравнительно невелик, они свободно воспроизводятся в речи и с точки зрения кодифицированного литера­турного языка производят впечатление неправильно­стей («Где авоська тут лежала?», «Московский вокзал, как мне пройти?»). В разговорной речи обращают на себя внимание конструкции типа: «Талант - это когда веришь в себя» (в книжном стиле следовало бы напи­сать - «Талант - это вера в себя»). Тождество двух понятий в них как бы устанавливается в момент гово­рения. Использование таких конструкций за пределами разговорной речи - нарушение современной грамма­тической нормы. Однако в поэзии они встречаются. Но если в разговорной речи эти конструкции выпол­няют функцию коммуникативную, то в поэтической у них уже эстетическая функция.

Ночь. Чужой вокзал.

И настоящая грусть.

Только теперь я узнал,

Как за тебя боюсь.

Грусть, это - когда Пресной станет вода,

Яблоки горчат,

Табачный дым как чад.

И как к затылку нож,

Холод клинка стальной -

Мысль, что ты умрешь Или будешь больной.

(Л. Мартынов)

Л. В. Щерба писал о практическом правиле поведе­ния: «...не переносить синтаксических форм разговор­ной речи в письменную, а если делать это, то лишь с большой осторожностью» . Здесь как раз тот случай, когда это сделано осторожно и мотивиро­ванно и с помощью «переноса форм» передаются не­посредственность, живые интонации речи лирического героя, движение мысли.

Художественная проза и поэзия часто используют элементы разговорной речи. Но они уместны и орга­ничны в том случае, если эстетически преобразованы, выступают в новой функции, несут художественную нагрузку, как, например, в поэме Ольги Фокиной «Хо­зяйка»; поэма построена на разговорных интонациях, разговорном синтаксисе и лексике:

Давай, как когда-то:

Поперек полешко Положи, не мешкая,

На тот на подкладышек -

Три полешка рядышком,

Меж них - лучинку,

Али бересто.

(Все - без запинки,

Гляди, как просто!)

Жива привычка,

И - с плеч гора!

Ну, девка-спичка,

«- Ты иди-иди, земляк. Будь здоров.

Михеев неловко, не зная, что и сказать, открыл дверцу и вылез из машины. Наклонился потом за портфелем.

До свидания, Федор Михайлович. Спасибо вам.

Не за что. А до Парижа-то доедем.

С удовольствием.

Значит, поедем».

Все эти реплики-стереотипы уместны в обиходном общении, их семантика наполняется конкретным со­держанием в речевой ситуации, мы не можем без них обходиться в быту. Но будучи в таком оголенном виде включены в литературный диалог, они стано­вятся бессодержательными.

Нарушением критерия уместности является и увле­чение излишествами технической терминологии, штам­пами деловой речи, что тоже нередко можно наблю­дать в художественной литературе. Стиль произведе­ния бывает перенасыщен специальными терминами, канцелярскими оборотами. Например, Ю. Антропов в романе «Перевал», посвященном геологам-бурови­кам, ищущим в степи воду, пишет:

«Виктор понимал, что само бурение дает бригаде выгоды ю- раздо больше, нежели откачка. Основные деньги шли за погонаж, хотя времени на бурение тратилось меньше, чем на монтаж водо­проводного оборудования. Вот и получалось, что все зависело от совести мастера. Словно ненароком, забутит водонос глинистым раствором - и все шито-крыто. Тем более, что в СМУ не было каротажной установки, с помощью которой можно отбить водо­носный горизонт».

«Виктор хотел предложить отцу новый буровой станок, полу­ченный СМУ по разнарядке. Станок был принципиально новый, бурение на нем производилось с помощью сжатого воздуха без глинистой промывочной жидкости».

Какая необходимость вводить в художественную речь обилие технических, профессиональных терминов, значение которых непонятно без специальных слова­рей и которые никакой эстетической функции не вы­полняют? Они здесь функционально нецелесообразны, а поэтому и неуместны.

Есть сфера общения, где они функционально целе­сообразны и уместны, - это деловой стиль. Шаблон и стандарт - характерная особенность делового доку­мента; там они не затрудняют, а облегчают процесс общения. Они помогают лаконичнее и яснее выразить содержание, способствуют быстроте восприятия ин­формации.

Конечно, это не значит, что должны положительно оцениваться любые шаблоны деловой речи. Среди них есть такие, которые являются печальным наследием дореволюционного приказного языка. Это о них писал В. И. Ленин: «...на девять десятых - циркуляр напол­нен обычным казенным пустословием. Разжевывание вещей давным-давно известных и сотни раз повто­ренных даже в «Своде законов», хождение кругом да около, расписывание подробностей китайского цере­мониала сношений между мандаринами, велико­лепный канцелярский стиль с периодами в 36 строк и с «речениями», от которых больно становится за род­ную русскую речь» .

Каждой эпохе свойственны свои особенности и нормы деловой речи. В наши дни в деловом стиле наблюдается тенденция к демократизации, простоте, и такого рода стандарты, о которых писал В. И. Ленин и которые, к сожалению, еще встречаются и сейчас, из­жили себя и неуместны в современном литературном языке.

Уместность контекстуальная

§ 3. Уместность отдельной языковой единицы рег­ламентируется и таким фактором, как контекст, т. е. ее речевое окружение. Контекст - не случайный конгло­мерат слов, это композиционно-речевая система, пред­полагающая единство плана содержания и плана вы­ражения, однородность стилистической тональности. Критерий контекстной уместности хотя в общих чер­тах и определяется уместностью стилевой, не всегда совпадает с ней. Нередко можно наблюдать случаи, когда языковое средство, традиционно неприемлемое для определенного стиля, определенных условий обще­ния, в конкретном контексте оказывается уместным, более того, единственно необходимым для достижения нужного эффекта.

Сошлемся на пример отглагольных существитель­ных - типа обжиг, распоряжение и т. п. В языковом сознании эпохи второй половины XIX в., когда эта ка­тегория слов активно проникала в общелитературное употребление, к ним сложилось отрицательное от­ношение. И в наши дни в стилистике существует традиционное представление о них как средстве мало­выразительном и потому неуместном, например, в ху­дожественной, ораторской речи.

Представление это возникло не случайно. Хотя эти существительные, образованные от глагольных основ (читать - чтение, распространять - распространение, издавать - издание), сохраняют значение процесса, они менее выразительны, чем глагол. Почему? По­тому, что глагол способен передавать гораздо больше смысловых оттенков и делает речь более компактной. Благодаря его способности управлять именами суще­ствительными он может образовать ряд последова­тельно зависящих слов и конструкций (что Потебня называл «синтаксической перспективой»).

Глагол передает видовые и залоговые оттенки, у отглагольных существительных таких возможностей нет (издавать, издать - издание; двигаться - дви­гать - движение).

Употребление отглагольных суще­ствительных, особенно в большом количестве, делает речь мелодически бедной, аморфной, сообщает ей на­лет канцелярщины, влечет за собой, как правило, по­явление лишних, информативно ненужных слов (ус­ложнять - приводить к усложнению, расследовать - провести расследование, контролировать - вести конт­роль).

Основная сфера употребления отглагольных суще­ствительных - деловая и научная речь:

«Из внешних факторов, отрицательно влияющих на естествен­ное возобновление, особое значение имеет избыток влаги в почве, который влечет за собой резкое ухудшение аэрации почвы, т. с. снабжения ее кислородом».

Однако А. М. Пешковский считал, что их следует избегать и в деловых документах. Злоупотребление от­глагольными существительными в дореволюционном делопроизводстве давало повод остроумным паро­диям, у Глеба Успенского, например, читаем: «о сдернутии меня с кресла за ногу», «о зашвырнутии моей калоши». В. И. Ленин в цитированном выше от­рывке из статьи «Борьба с голодающими», говоря об обычном казенном пустословии, не случайно употреб­ляет несколько отглагольных существительных - раз­жевывание, хождение, расписывание, оценивая тем са­мым «красоты» канцелярско-бюрократического стиля.

На нежелательность употребления отглагольных существительных в судебных речах указывал П. С. По­роховщиков, иронически цитируя выступление одного из своих коллег: «Талантливый обвинитель негодует против распущенности нравов, когда «кулаку предо­ставлена свобода разбития физиономии» .

Отглагольные существительные - это разряд слов, который, пожалуй, чаще всего дает нам случаи не­уместности словоупотребления. Например, в газетной заметке школьного библиотекаря читаем:

«С докладами о привитии школьникам любви к чтению, с ре­комендациями, что и как читать, с анализом чтения библиотекарь выступает перед учащимися и родителями... Немалое значение при­дается развитию словообразовательной подготовки школьников 4-10-х классов. В помощь по прохождению учебных программ в библиотеке оформлены постоянно действующие выставки книг».

Комментарии, как говорится, излишни.

Но всегда ли отглагольные существительные хуже

глагола? Не тот ли это случай, когда мы, как гово­рил Пушкин, безусловно отвергаем целую категорию слов?

Оказывается, и здесь дело в чувстве соразмерности и сообразности.

Вот перед нами стихотворение А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...»

1 А. М. Пешковский цитировал распоряжение одной Город­ской думы, рекомендовавшее владельцам собак «не выводить их без намордников, лишающих их возможности учинить укушение».

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы -

И заря, заря!..

В нем всего 36 слов, из них - 23 существительных, 7 прилагательных, 2 предлога и 4 словоупотребления союза и. И что особенно обращает на себя внима­ние - нет ни одного глагола. Зато отглагольных суще­ствительных - 6: шепот, дыханье, колыханье, измене­ние, отблеск, лобзания. И даже там, «...где называются поэтом предметы, они даны также не в статике, а в движении (грамматически не как подлежащие, а в ка­честве дополнений): трели соловья, колыханье ручья, ряд изменений лица», - пишет Д. Д. Благой . У Фета это не единственный случай безглагольной структуры.

Почему же Фет, «поэт-музыкант», по выражению П. И. Чайковского, тонко чувствующий слово и его нюансы, предпочел существительное глаголу, создавая одно из самых поэтических своих стихотворений? Оно было высоко оценено Л. Толстым, Достоевским, Щед­риным - писателями, далекими от «чистого искус­ства» и даже от симпатий к творчеству Фета.

Почему же Фет обошелся без глагола? Дело не в том, что он, как думает Д. Д. Благой, «пошел на­перекор общепринятым грамматическим представле­ниям и правилам». Нарушений грамматики здесь нет - это назывные конструкции, свойственные рус­скому языку. Но почему Фет нашел, что существитель­ное в данном случае выразительнее глагола?

Преимущество отглагольного существительного в безличности, неопределенности действующего лица. А это гармонирует с общим лирическим строем стихо­творения, которое очаровывает читателя прелестью недосказанного, целомудрием умолчания. Глагол же, как правило, связан с реальным лицом, конкретным деятелем и потому оказался бы слишком груб и не­уместен для передачи тонких нюансов поэтического содержания.

Вот почему отглагольные существительные, в прин­ципе нежелательные в художественной речи, в конкрет­ном контексте стихотворения Фета выступают един­ственно уместным выразительным средством.

Контекстная уместность речевого факта предпола­гает соответствие его стилистической окраски общей стилистической тональности высказывания, отрывка, произведения в целом, если, конечно, отсутствует специальная установка, оправдывающая включение слов и оборотов, контрастных по своим созначениям общему фону.

«Самым деликатным, самым уязвимым и вместе с тем очень важным элементом языка является его стилистическая структура», - писал Л. В. Щерба . Слово, как известно, помимо своего лексиче­ского значения, предметного, понятийного содержания может нести информацию о своей принадлежности к определенной сфере общения и о способности быть не только прямой номинацией, но и выражать оценку предмета, выражать отношение к нему говорящего, да и его, говорящего, характеристик. В первом случае, т. е. когда слово несет информацию о своей принад­лежности к определенной сфере общения, мы говорим о функционально-стилистической окраске слова, о его закрепленности за определенными языковыми сти­лями (болтун, зенитка - разг., аббревиатура, аграрий, декларативный - кн.). Во втором, т. е. когда слово выражает оценку предмета говорящим, - об экспрес­сивно-стилистической окраске, т. е. закрепленности слова за контекстами, автор которых стремится пере­дать свое отношение к сообщаемому, воздействовать на читателя или собеседника. В этом случае разли­чаются окраски - возвышенная или высокая - безза­ветный, дерзновенный, фиал; фамильярная - арта­читься, обирала, выть; выделяется эмоционально и интеллектуально-оценочная лексика - профан, шельмо­вать, пособник. Лексика, не закрепленная за спе­циальными контекстами, - общеупотребительная или нейтральная (дом, вода, идти и т. п.).

Слова по стилистическому признаку могут обра­зовать парадигмы: лицо - лик - рожа, сметливый - сообразительный - башковитый, проморгать - пропу­стить - проворонить.

Нарушением коммуникативной целесообразности, уместности речи считается сближение, смешение В КОН-

тексте слов различной стилистической окраски. «Если кто в серьезной книге напишет «фагоциты уплетают микробов», это будет глупо и неуместно», - указывал Л. В. Щерба .

Но, к сожалению, так или примерно так у нас не­редко говорят и пишут. Нарушение уместности речи на стилистическом уровне одна из самых распростра­ненных речевых ошибок. Это нарушение может проис­ходить, когда слово литературное заменяется словом разговорно-просторечным, когда вместо сделал гово­рят обтяпал, вместо носить - таскать, когда в текст нейтральный или разговорный по своей стилистиче­ской окраске включается слово иной тональности - либо высокое, торжественное, либо профессиональный термин. Вот несколько примеров из газет: «Дом будет запитан электроэнергией по проекту»; «Я приму к сыну самые строгие меры, вплоть до высшей меры наказания - ремнем»; «Есть у нас еще одна забота, о которой мы хотим поведать вам».

Не всегда сближение слов с различной стилистиче­ской характеристикой является неуместным. В художе­ственной речи это становится средством создания образности, когда такого рода стилистические конт­расты внутренне мотивированы, несут эстетическую нагрузку. В таком случае перед нами уже не речевая ошибка, а художественный прием.

На контаминации стилистических контрастов по­строена, например, «Ода революции» В. Маяковского.

освистанная, осмеянная батареями, тебе,

изъязвленная злословием штыков,

восторженно возношу

над руганью реемой

оды торжественное

О, звериная!

О, детская!

О, копеечная!

О, великая!

Каким названьем тебя еще звали?

Как еще обернешься, двуликая?

Стройной постройкой, грудой развалин?

Машинисту,

пылью угля овеянному,

шахтеру, пробивающему толщи руд,

кадишь благоговейно, славишь человечий труд.

Блаженный

стропила соборовы

тщетно возносит, пощаду моля,-

твоих шестидюймовок тупорылые боровы

взрывают тысячелетия Кремля.

Хрипит в предсмертном рейсе.

Визг сирен придушенно тонок.

Ты шлешь моряков на тонущий крейсер, туда,

где забытый мяукал котенок.

Пьяной толпой орала.

Ус залихватский закручен в форсе.

Прикладами гонишь седых адмиралов вниз головой

с моста в Гельсингфорсе.

Вчерашние раны лижет и лижет, и снова вижу вскрытые вены я.

Тебе обывательское

О, будь ты проклята трижды! - и мое,

О, четырежды славься, благословенная! -

Это стихотворение о двух различных, диамет­рально противоположных восприятиях революции - личном восприятии автора и обывательском. Эти два взгляда образно сконцентрированы в четверостишии, построенном на нагнетании речевых антонимов: о, звериная! о, детская! о, копеечная! о, великая! И все стихотворение, как нетрудно заметить, двупланово. План авторского восприятия выражен по преимуще­ству лексикой книжной сферы употребления, высокой стилистической окраски, придающей тексту торжест­венность. Стилистически окрашенная лексика обладает способностью, будучи даже в небольших количествах вкрапленной в нейтральное речевое окружение, переда­вать тексту свою тональность. В стихотворении это слова: изъязвленная, восторженно, возносить, торже­ственно, овеянный (пылью угля овеянный тоже речевой контраст, но уже предметно-логический), кадить, бла­гоговейно, славить, благословенная.

План обывательского восприятия и оценки револю­ции передается лексикой разговорно-просторечной, сниженной по своей экспрессивной окраске - орать, залихватский, форс. Характерно, что эта лексика во­влекается и в метаморфические контексты - шести­дюймовок тупорылых боровы.

Здесь мы не претендуем на полный стилистический анализ стихотворения. Мы отметили только одну из особенностей его стиля - сближение разнородной по окраске лексики, которое становится средством и формой выражения содержания поэтического произве­дения.

Стилистический контраст словесных сцеплений ис­пользуется в литературе и как прием комического, способ выражения иронии. Такими приемами поль­зуется сатира. Ср. контексты слова веянье: «Веянье со­временного образования уже коснулось и Обломова» (Добролюбов) и

На зависть западного мира Ерыжным веяньем объят,

Затмит Аверкиев Шекспира.

(В. Курочкин)

В первом случае оно в привычном, стилистически однородном окружении, во втором сочетается с грубо просторечным определением, создавая словесный са­тирический образ.

На сближении лексики книжной со словами, сни­женными по экспрессивной окраске, строятся мета­форы у М. Горького - практически-философская саль­ность, служение чистому искусству вранья и притвор­ства, кавардак представлений, оглушающая гармония кабана.

Широко представлен этот прием у Щедрина: ры­цари ломаного гроша, рыцари безнаказанной оплеухи, рыцари кулачного права, литературное взяточниче­ство, литературный колодник, нравственные подза­тыльники, нравственный урод и т. п.

Уместность ситуативная

§ 4. Уместность речи обнаруживается не только на отдельных языковых уровнях - можно говорить об уместности в определенных речевых системах, в ситуа­циях речи, в стиле произведения в целом.

Неуместностью в художественном произведении страдают иногда отдельные композиционные компо­ненты текста - диалог, построенный без учета и зако­номерностей разговорной речи, фотографичный и бес­содержательный, несобственно-прямая речь.

Герой повести И. Головненко «Черная тропа» Алексей Петрович Павленко - полковник госбезопас­ности, в прошлом рабочий. Перед рассветом он выхо­дит покурить на балкон и «долго стоит у перил, глядя на знакомые кварталы, теряющиеся в смутно мерцаю­щей мгле». И далее следует несобственно-прямая речь, сигналы которой есть в тексте. Процитируем ее с не­большими сокращениями.

«Он хорошо знает этот город еще с предвоенной поры, любит мозаику его кварталов, простор новых улиц и площадей, стройные силуэты тополей вдоль проспекта, бессонные огни вокзала, даль­нюю колоннаду заводских труб...

Быть может, странно, что и теперь, через много лет, прошед­ших с того времени, когда Павленко работал у станка, его по-преж­нему привлекает сам облик завода, привлекает и смутно волнует, порождая чувство легкой, неизъяснимой грусти...

Возможно, что чувство, похожее на грусть, которое испыты­вает в эти минуты Павленко, коренится в первых, неповторимых радостях, пережитых давно, в начале его трудного пути... Алексею Петровичу не приходится сожалеть об ушедших годах - они были заполнены кропотливым и сложным трудом...

И Алексей Петрович ловил себя на мысли, что даже любуясь родным городом, раскинувшимся в долине, он смотрит со своей профессиональной точки зрения... Он, «ночной сторож» города, ду­мал об охране его ясного покоя.

Только понятие ночи у него было свое. Ночь представлялась Павленко не такой, какой знает её каждый с детских лет. Она не­вольно вызывала в нем представление о каком-то средоточии зла, тайных недобрых помыслов, ухищрений, жесткости и коварства.

И Алексей Петрович возвращается мысленно к последней почте, к самодельному треугольнику письма, отравленного зло­бой...

Спит город... Но где-то не спят, притаившись, ночные тени зла.

Нет, Павленко нисколько не жалеет об избранном пути. Правда, он многое мог бы сделать со времени своей юности и на заводе, множество прекрасных вещей. Но оберегать самую жизнь мастеров, их труд, кров и очаг, их счастье, не в этом ли гордость твоя, чекист, безвестный ночной страж Родины?»

Мы сейчас оставим в стороне такие качества стиля этого отрывка, как неумение найти нужное точное слово (то это неизъяснимая грусть, то через строчку это уже чувство, похожее на грусть; ночь вызывала представление о каком-то средоточии зла), как явные грамматические неправильности (он многое мог бы сделать со времени своей юности), как отсутствие той смысловой емкости, ассоциативности, многопланово­сти слова, которые делают речь образной, а потому и художественной.

Посмотрим на этот отрывок только с точки зрения уместности его речевой структуры в данной ситуации.

Формально это авторская речь - о герое говорится в третьем лице, но это способ передачи его внутрен­него монолога (Алексей Петрович ловил себя на мысли, мысленно возвращается и т. п.). Невозможно предста­вить себе, чтобы человек, проживший интересную жизнь, мысленно мог прибегать к таким шаблонам, к таким стертым словам, к таким банальным красиво­стям, которыми перенасыщен текст. Это - облик за­вода, начало трудового пути, кропотливый и сложный труд, профессиональная точка зрения - слова и слово­сочетания, ставшие шаблонами газетно-публицистиче­ского и делового языка. Это манящий свет, неизъясни­мая грусть, средоточие зла, тайные помыслы, жесто­кость и коварство, отравленный злобой, кров и очаг, ночные тени зла - претенциозные беллетристические штампы. Где же свежая мысль героя, где живое слово о нем автора?

Здесь как раз тот случай, когда нарушено соответ­ствие с действительностью, когда нарушен принцип художественного реализма. Здесь явная неуместность этой речевой структуры.

В статье «Заметки о стилистике современной совет­ской литературы» В. В. Виноградов остро поставил во­прос о «мещанстве в сфере словесно-художественной стилистики». Мещанская стилистика, как болезнь, про­никающая в советскую литературу, уводит в сторону от реализма и проявляется в стремлении к «красиво­сти», к расцвечиванию текста банальными словесными оборотами, к витиеватости фразы, внутренне пустой, к «излишествам» в изображении мелких деталей быта. В. В. Виноградов считает, что такая речевая органи­зация текста неуместна в литературе.

К сожалению, стиль ряда книг поражен болезнью, о которой писал Виноградов. Особенно это касается описаний внешности героев, их раздумий, природы, а также авторских размышлений. Вот пример из по­вести К. Кудиевского «Лунные ночи»:

«Разум пытался проникнуть в лунные ночи, развеять плени­тельную таинственность их бездумности; чувства же попросту отдавались им и с ними роднились. Человек сам превращался в ча­стицу лунных ночей, обретая вместе с их чистотой и их окрылен- ность. И перед ним возникали такие разливы, в которых разум еще бессилен, где можно жить лишь мечтой и надеждой - пусть пер­возданно свободными и неясными, но зато не отягченными еще поисками путей к ним».

Здесь в каждой строчке «таинственная пленитель­ность бездумности», разум бессилен, говоря словами автора, воспринять эти словесные образы и их со­держание. Это как раз тот случай, когда слова выби­раются не по принципу их уместности в данной ситуа­ции, в данном тексте, а когда «банальные слова и образы выбираются за свою «красивость» (В. В. Ви­ноградов).

Уместность

личностио-психологическая

§ 5. Говоря с собеседником, выступая перед ауди­торией, мы не только сообщаем ту или иную инфор­мацию, но вольно или невольно передаем и наше от­ношение к действительности, окружающим нас людям. Поэтому важно позаботиться о том, как наша речь подействует на собеседника - не травмирует ли она его грубостью, не унизит ли его достоинства.

Уместность речи - качество очень важное в со­циальном аспекте, потому что оно регулирует, во вся­ком случае должно регулировать, все наше речевое поведение.

Умение найти нужные слова, интонацию в той или иной ситуации общения - залог успешного взаимоот­ношения собеседников, возникновения так называемой обратной связи, залог морального и даже физического здоровья людей.

В нашей жизни мы на каждом шагу сталкиваемся с фактами, когда неуместность речи становится со­циальным злом. Неуместно резкое слово, неуместно брошенное замечание; металлические интонации и ка­тегоричность суждений могут стать причиной тяжелой душевной травмы человека.

Грубость - одно из наиболее типичных проявлений неуместности речи, социальные последствия которой, к сожалению, не все себе хорошо представляют.

Известный хирург профессор Ф. Г. Углов пишет: «Мы, врачи, часто встречаемся с заболеваниями, вы­званными бестактностью и невниманием других лю­дей. Тем тяжелее видеть, как человек подвергается серьезной опасности и тяжко страдает из-за грубости. И кажется странным, что в нашем государстве, где приняты за норму самые гуманные принципы со­циалистических отношений, кое-где не развернута по- серьезному борьба с проявлением грубости...

Если пуля, выпущенная врагом, может повредить часть тела, то грубое слово попадает в сердце и не­редко валит человека наповал» .

Критерий уместности речи - исторический крите­рий, определяемый в каждую эпоху уровнем развития литературного языка, речевыми вкусами общества и, видимо, целым рядом экстралингвистических при­чин. Одно содержание понятия уместности было в XVIII в., когда теория трех стилей резко размеже­вала лексику, закрепив ее за жанрами. Другое содер­жание оно приобрело, когда Пушкин, основываясь на прогрессивных традициях прошлого, создал новую стилистическую систему русского языка, где умест­ность языкового факта определялась прежде всего со­держанием произведения, художественным методом реализма.

Нарушение критерия уместности всегда остро ощу­щается и в речи устной, и в речи письменной. Как избавить речь от стилистических ошибок, вызванных неуместностью словоупотребления? Это не дается человеку от рождения; способность менять характер речи применительно к содержанию, условиям и зада­чам общения воспитывается и переходит в прочный навык, если человек понимает необходимость и доби­вается этого.

Что нужно знать говорящему и пишущему, чтобы его речь соответствовала информационно-целевым задачам, обстановке, аудитории? Можно назвать несколько условий, которые необходимы для того, чтобы сделать нашу речь уместной.

Во-первых, это хорошее знание структуры языка, т. е. его единиц-слов, фразеологических оборотов, син­таксических конструкций, которые предоставляют нам возможность выбора нужных средств высказывания в каждом конкретном случае. Это хорошее знание си­стемы языка, т. е. тех связей и отношений, в которых находятся между собой его структурные элементы. Только имея представление о специфике стилей лите­ратурного языка, стилистической дифференциации лек­сики можно найти наиболее целесообразный способ, вариант передачи информации.

Во-вторых, это умение пользоваться языком, навы­ки разумного применения его ресурсов, а эти навыки

неразрывно связаны с культурой мышления и речи людей.

В-третьих, это хорошее знание того предмета, той темы, о которых мы собираемся говорить, ясное пред­ставление об объеме и характере информации, ко­торую необходимо сообщить слушателям или чита­телям.

Наконец, немаловажную роль играют и факторы нравственно-психологические - культура говорящего или пишущего, его чуткость, доброжелательное и ува­жительное отношение к людям, его идейная позиция и убежденность.

Понятие речи как важнейшее коммуникативное качество. Понятие полисемии

Уместность речи

Уместность - это особое коммуникативное качество речи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному - положительно или отрицательно.

Например, писатель не сумеет создать «местный колорит», передать речевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требований чистоты речи, а, наоборот, их нарушение.

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю изложения, индивидуальным особенностях автора и адресата.

Уместность - функциональное качество речи, в его основе лежит идея целевой установки высказывания. А.С. Пушкин так сформулировал функциональное понимание уместности речи: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности». В лингвистической литературе последних лет принято выделять уместность стилевую, контекстуальную, ситуативную и личностно-психологическую или уместность, обусловленную: а) внеязыковыми и б) внутриязыковыми факторами.

Стилевая уместность

Каждый функциональный стиль характеризуется специфическими для него закономерностями отбора, организации и употребления языковых средств, и вопрос об употреблении той или иной языковой единицы, о ее уместности (или неуместности) в каждом стиле решается по-разному. Так, если в официально-деловом и научном стилях, как правило, используются общеупотребительные, нейтральные и книжные языковые средства, то в публицистике с особым стилистическим заданием могут употребляться и разговорные элементы (в ограниченных пределах - даже жаргонно-просторечные).

Например: Недавно в переулке Козлова в Минске задушили еще одного «извозчика». За что? Чтобы приобрести очередную партию спиртного. Вычистив карманы жертвы, убийцы преспокойно продолжили пирушку (из газет).

Свои особенности имеет представление об уместности языкового факта в стиле художественной литературы. Здесь допустимы отступления от норм общелитературного языка. Главный критерий их уместности в том или ином произведении - обоснованность целевой установкой автора, функциональная целесообразность. Поскольку употребление языковых средств в произведениях художественной литературы подчинено авторскому замыслу, созданию художественного образа, функции эстетического воздействия, уместными могут быть самые разнообразные языковые средства.

Ситуативно-контекстуальная уместность - употребление языкового материала в зависимости от ситуации общения, стиля высказывания, речевого окружения языковой единицы. Основным критерием ситуативно-контекстуальной уместности являются ситуация и задачи речевого общения. «Нельзя говорить одними и теми же словами, одними и теми же предложениями с ребенком пяти лет и со взрослым человеком: необходим отбор языковых средств, соответствующих возможностям ребенка и уровню развития взрослого человека; нельзя обойтись одним и тем же набором языковых средств, создавая лирическое стихотворение и роман в прозе».

Выбор языковых средств определяется темой, жанром, целевой установкой автора. Немаловажное значение имеет также адресат речи: автор должен четко представлять себе того, кому он адресует свою речь (возраст адресата, его социальное положение, культурный и образовательный уровень).

Ситуативно-контекстуальная уместность тесно связана со стилевой. В общих чертах она определяется последней. Однако в конкретных условиях общения она не совпадает с ней: языковые средства, не характерные для какого-то стиля, в определенном контексте, в определенной ситуации, оказываются уместными, даже необходимыми, единственно возможными. Так, например, образ деда Щукаря в романе «Поднятая целина» М. Шолохова был бы неполным, нереальным без диалектизмов в речи этого персонажа. Стилистически уместно использование жаргонизмов в речи бывшего уголовника Заварзина (роман В. Липатова «И это все о нем…»), когда он теряет веру в то, что к прошлому возврата нет: - Замазался я, - тихо признался Заварзин, - однако я бармить буду, что не сбрасывал Столетова на железку.

В качестве стилистического приема, как уже отмечалось, широко используются алогизмы, сближение стилистически контрастных и семантически далеких лексем, расширение границ лексической сочетаемости, лексические и синтаксические повторы и т.д. Однако не следует забывать, что подобное употребление языкового материала всегда должно быть стилистически мотивировано.

Стилистически немотивированное употребление языковых средств приводит к нарушению уместности речи. Нарушением уместности является употребление стилистически маркированных единиц без учета их функциональной и эмоционально-экспрессивной окраски, немотивированное разрушение единства стиля. Например, неоправданное употребление слов и словосочетаний официально-делового стиля (канцеляризмов) в других стилях, употребление анахронизмов (перенесение слов и устойчивых словосочетаний из одной эпохи в другую), замена литературного языкового элемента просторечным и т.д.

Нарушением критерия уместности является также перенасыщение речи (в особенности - художественной) специальными терминами. Подтверждением сказанному может служить отрывок из романа Н. Воронова «Макушка лета»:

Я подышал мехом на крайний привод. Он был в рабочем положении: стальной продолговатый сердечник втянут по ушко в гиреподобный корпус. Когда на пульте мы нажимаем кнопку, чтобы включить масляник, то подаем напряжение в соленоид. Магнитное поле, создающееся в соленоиде, всасывает в себя сердечник. Всасывание приводит в движение механизм привода, и масляник включается. Втянутое положение сердечника закрепляется защелкой. Отключая масляник, мы нажимаем на пульте соседнюю кнопку, возникает магнитное поле в боковом соленоиде и выталкивает из себя маленький сердечник. Он ударяет в собачку защелки, защелка расцепляется. Туго-натуго сжатая пружина выдергивает вверх большой сердечник.

Технические, профессиональные термины, значение которых непонятно неспециалисту, не выполняют в приведенном контексте никакой эстетической функции, они функционально нецелесообразны, а следовательно, и неуместны.

Личностно-психологическая уместность предполагает внутреннюю вежливость, тактичность, отзывчивость, заботливое отношение к собеседнику, умение вовремя подумать о его настроении, учесть его индивидуально-психологические особенности, умение найти в той или иной ситуации нужное слово, необходимую интонацию, способствует установлению правильных взаимоотношений собеседников, является залогом морального и физического здоровья людей.

Грубое, черствое слово, равнодушная, издевательская интонация обижают и оскорбляют человека, могут послужить причиной психологического конфликта, тяжелой душевной травмы, стать социальным злом. Примером этого может служить факт, описанный писателем Б. Васильевыми в повести «Суд да дело»: Участник Великой Отечественной войны Антон Филимонович Скулов выстрелом из охотничьего ружья убил молодого парня Вешнева. Выстрел последовал сразу же после того, как Вешнев грязно обругал покойную жену Скулова. «Это не ругань, это - действие, потому что сразу же после этих слов последовал выстрел. Подчеркиваю, сразу же», - так оценивает этот факт второй заседатель.

Выделение различных видов уместности несколько условно. Хорошо прослеживается стилевая уместность. Ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая уместность тесно переплетаются между собой, а также с понятием речевого этикета (в широком смысле), предполагающем тактичность, доброту, вежливость, честность, благородство в речевом поведении участников общения.

Богатство речи

Уровень речевой культуры зависит не только от знания норм литературного языка, законов логики и строгого следования им, но и от владения его богатствами, умения пользоваться ими в процессе коммуникации.

Русский язык по праву называют одним из наиболее богатых и развитых языков мира. Его богатство -- в неисчислимом запасе лексики и фразеологии, в смысловой насыщенности словаря, в безграничных возможностях фонетики, словообразования и сочетания слов, в многообразии лексических, фразеологических и грамматических синонимов и вариантов, синтаксических конструкций и интонаций. Все это позволяет выражать тончайшие смысловые и эмоциональные оттенки. «Нет ничего такого в мире, в окружающей нас жизни и в нашем сознании, - говорит К.Г. Паустовский, - что нельзя было бы передать русским словом: и звучание музыки, и… блеск красок, и шум дождя, и сказочность сновидений, и тяжелое громыхание грозы, и детский лепет, и заунывный рокот прибоя, и гнев, и великую радость, и скорбь утраты, и ликование победы».

Богатство речи отдельного человека определяется тем, каким арсеналом языковых средств он владеет и насколько умело в соответствии с содержанием, темой и задачей высказывания пользуется ими в конкретной ситуации. Речь считается тем богаче, чем шире используются в ней разнообразные средства и способы выражения одной и той же мысли, одного и того же грамматического значения, чем реже повторяется без специального коммуникативного задания, непреднамеренно одна и та же языковая единица.

О богатстве любого языка свидетельствует, прежде всего, его словарный запас. Известно, что семнадцатитомный «Словарь современного русского литературного языка» включает 120480 слов. Но в нем отражена далеко не вся лексика общенародного языка: не включены топонимы, антропонимы, многие термины, устаревшие, просторечные, областные слова; производные слова, образуемые по активным моделям. «Словарь живого великорусского языка» В.И. Даля содержит 200000 слов, хотя и в нем зафиксированы далеко не все слова, употреблявшиеся в русском языке середины XIX в. Определить с максимальной точностью количество слов в современном русском языке невозможно, так как он постоянно обновляется и обогащается. Чем большим количеством лексем владеет говорящий (пишущий), тем свободнее, полнее и точнее он может выразить свои мысли и чувства, избегая при этом ненужных, стилистически немотивированных повторений. Словарный запас отдельного человека зависит от ряда причин (уровня его общей культуры, образованности, профессии, возраста и т.д.), поэтому он не является постоянной величиной для любого носителя языка. Ученые считают, что современный образованный человек активно употребляет в устной речи примерно 10 - 12 тысяч слов, а в письменной - 20 - 24 тысячи. Пассивный же запас, включающий и те слова, которые человек знает, но практически не употребляет в своей речи, составляет примерно 30 тысяч слов. Это количественные показатели богатства языка и речи.

Однако богатство языка и речи определяется не только и даже не столько количественными показателями словарного запаса, сколько семантической насыщенностью словаря, широкой разветвленностью значений слов. Около 80% слов в русском языке многозначны; причем, как правило, это наиболее активные, частотные в речи слова. Многие из них имеют более десяти значений, а у некоторых лексем зафиксировано двадцать и более значений. Благодаря многозначности слов достигается значительная экономия языковых средств при выражении мыслей и чувств, так как одно и то же слово в зависимости от контекста может выступать в разных значениях. Поэтому усвоение новых значений уже известных слов не менее важно, чем усвоение новых слов; оно способствует обогащению речи.

Фразеологические сочетания имеют свое, особое значение, которое не выводится из суммы значений составляющих их компонентов, например: кот наплакал - мало, спустя рукава -небрежно, неаккуратно. Фразеологизмы могут быть многозначными: вкривь и вкось - в разных направлениях; плохо; не так, как следует, как надо, как положено и т. п.

Фразеологизмы русского языка многообразны по выражаемым значениям и стилистической роли, они являются важным источником речевого богатства.

Русский язык не имеет равных себе по количеству и разнообразию лексических и фразеологических синонимов, которые благодаря своим семантическим и стилистическим различиям позволяют точно выразить самые тонкие оттенки мыслей и чувств. Вот как, например, М.Ю. Лермонтов в повести «Бэла», используя синонимы, характеризует в зависимости от изменения внутреннего состояния Азамата лошадь Казбича. Вначале употребляется стилистически нейтральное слово лошадь, затем - его идеографический синоним скакун (лошадь, отличающаяся высокими беговыми качествами): - «Славная у тебя лошадь! - говорит Азамат, - если б я был хозяин в доме и имел табун в триста кобыл, то отдал бы половину за твоего скакуна, Казбич». По мере того, как желание любой ценой приобрести лошадь усиливается, в лексиконе Азамата появляется слово конь, высокая стилистическая окраска которого вполне соответствует настроению юноши: - «В первый раз, как я увидел твоего коня, - продолжал Азамат, - когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри… в моей душе сделалось что-то непонятное…».

Словарь русского языка, как известно, обогащается прежде всего за счет словообразования. Богатые словообразовательные возможности языка позволяют создавать огромное количество производных слов по готовым моделям. В результате словообразовательных процессов в языке возникают крупные лексические гнезда, включающие иногда по несколько десятков слов.

Например, гнездо с корнем пуст -: пустой, пустенький, пустенько, пустехонький, пустехонько, пустышка, пустоватый, пусто, пустота, пустотный, пустырь, пустырек, пустошь, опустошить, опустошать, опустошение, опустошитель, опустошительный, пустыня, пустынный, впустую, пустеть, опустеть, опустение, запустение, пустовать и т.д.

Словообразовательные аффиксы вносят в слова разнообразные смысловые и эмоциональные оттенки. В.Г. Белинский по этому поводу писал: «Русский язык необыкновенно богат для выражения явлений природы… В самом деле, какое богатство для изображения явлений естественной действительности заключается только в глаголах русских, имеющих виды: плавать, плыть, приплывать, приплыть, заплывать, отплывать, заплыть, уплывать, уплыть, наплывать, наплыть, подплывать, подплыть… - это все один глагол для выражения двадцати оттенков одного и того же действия!»

Разнообразны в русском языке суффиксы субъективной оценки: они придают словам оттенки ласкательности, уничижительности, пренебрежительности, иронии, сарказма, фамильярности, презрительности и т.д.

К примеру, суффикс - ёнк(а) придает имени существительному оттенок презрения:, лошадёнка, избёнка, комнатёнка; суффикс -еньк(а) - оттенок ласкательности: рученька, ноченька, подруженька, зоренька и т.д.

Умение пользоваться словообразовательными возможностями языка значительно обогащает речь, позволяет создавать лексические и семантические неологизмы, в том числе - индивидуально-авторские.

Основными источниками богатства речи на морфологическом уровне являются синонимия и вариантность грамматических форм, а также возможность их употребления в переносном значении. Сюда относятся:

1) вариантность падежных форм имен существительных: кусок сыра - кусок сыру, быть в отпуске -быть в отпуску, бункеры -бункера, пять граммов -пять грамм и другие, характеризующиеся различной стилистической окраской (нейтрального или книжного характера, с одной стороны, разговорного - с другой);

2) синонимичные падежные конструкции, различающиеся смысловыми оттенками и стилистическими коннотациями: купить для меня - купить мне, привезти брату -привезти для брата, не открыл окно -не открыл окна, идти лесом - идти по лесу;

3) синонимия кратких и полных форм имен прилагательных, имеющих семантические, стилистические и грамматические различия: медведь неуклюж - медведь неуклюжий, юноша смел - юноша смелый, улица узка - улица узкая;

4) синонимия форм степеней сравнения прилагательных: ниже -более низкий, умнее -более умный, умнейший -самый умный -умнее всех;

5) синонимия прилагательных и форм косвенных падежей имен существительных: библиотечная книга - книга из библиотеки, университетский корпус - корпус университета, лабораторное оборудование - оборудование для лаборатории, есенинские стихи -стихи Есенина;

6) вариантность в сочетаниях числительных с существительными: с двумястами жителями -- жителей, трое студентов - три студента, два генерала -- двое генералов;

7) синонимия местоимений (например, всякий - каждый - любой; что-то -кое-что -что-нибудь -что-либо; кто-то -кто-нибудь- кто-либо; кое-кто -некто; какой-то - какой-либо - какой-нибудь - кое-какой - некоторый);

8) возможность употребления одной формы числа в значении другой, одних местоимений или глагольных форм в значении других, т.е. грамматико-семантические переносы, при которых обычно появляются дополнительные смысловые оттенки и экспрессивная окраска. Например, употребление местоимения мы в значении ты или вы для выражения сочувствия, сопереживания: Вот мы (ты, вы) уже и перестали плакать (употребление мы в значении я). В результате анализа фактического материала мы пришли к следующим выводам… (употребление будущего времени в значении настоящего).

Чистота речи

коммуникативный речь лексика логичность

Рассмотрим основные группы лексики, способной засорить речь.

Диалектизмы. Говоря о необходимости избегать употребления диалектных слов, уместно вспомнить слова А.М. Горького: “Писать надо не по-вятски, не по-балахонски, писать надо по-русски”.

Мы говорим, что диалектизмы нарушают чистоту литературной речи, особенно речи официальной, однако следует знать, что диалектизмы - слова, свойственные определенной системе. Это означает, что в народном языке определенной территории они не являются неправильными. Народный язык, в том числе и язык говоров (диалектов), - очень экспрессивный, выразительный, он отражает материальную и духовную культуру народа. Народ всему дает меткую характеристику, оценку, и не случайно русские писатели используют диалектные слова как важное средство изобразительности.

Так, для характеристики неаккуратного человека литературному слову неряха в окающих говорах Тюменской области соответствуют слова охредь, растрепай и др., вялого, нерасторопного человека называют лемзя, пентюх, пыхтун, потихоня, охря, а значение “работая, сильно устать, наработаться” выражается словами: напластаться, утенькаться, утетенькаться, ухамаздаться, ухряпаться, ухлябаться и др.

Просторечные слова. Обычно это грубоватые слова отрицательно-оценочного содержания, свойственные простой, непринужденной или даже грубоватой устной речи. В толковых словарях имеется помета (простореч.), т.е. просторечное слово.

К просторечным близки слова с пометой (вульг.), т.е. вульгарные, что означает: данное слово из-за своей грубости не должно употребляться в литературной речи.

Жаргонные слова, т.е. слова, характерные для какой-то группы людей (социальной, профессиональной и т.п.). Это обычно искаженные, неправильные слова. Существует так называемый молодежный жаргон, воровской, театральный и т.п. В словарях подобные слова могут иметь помету (жарг.), (арго), что свидетельствует о том, в какой сфере употребляется слово.

Отношение к жаргону у ученых неоднозначное. Академик Д. С. Лихачев (прошедший через сталинские лагеря) настаивает на том, что жаргон - это не только примитивная речь, она отражает и примитивное сознание. У других исследователей отношение к жаргону более терпимое. Например, Л. П. Крысин отмечает прежде всего положительные стороны этой разновидности языка: «Лингвистическая сущность всех этих разновидностей одна: игра со словом и в слово, метафоризация словесных значений с целью создания экспрессивных, эмоционально окрашенных средств языкового выражения».

Канцеляризм - это слово, словосочетание и даже целое высказывание, употребляемое в деловых (“канцелярских”) документах как устойчивый штамп, шаблон. В деловых бумагах такие штампы необходимы, документы требуют устойчивой формы.

В штамп рискует превратиться любое слово, даже очень ценное, если его станут применять очень часто, механически. Это произошло, например, со словами яркий, ярко (яркий образ, ярко отражает, ярко показан, ярко выявлены черты); остановлюсь на вопросе, остановлюсь на недостатках, на успеваемости; продумать вопрос, поднять вопрос, поставить вопрос.

Слова, словосочетания повторяются из выступления в выступление, из газеты в газету, часть из них настолько утрачивают значение, что употребляются ошибочно. Так, часто смешивают обороты играть роль и иметь значение (говорят: играть значение).

Штампами, шаблонами люди говорят по инерции, совершенно не испытывая внешне выражаемых чувств.

Таким образом, чистота речи служит показателем не только речевой и общей культуры человека, но и его вкуса, чувства языка, чувства меры. Нарушение чистоты речи приводит к обедненности речи, косноязычию, засорению нелитературными элементами. Причем это относится и к употребляемым без нужды иноязычным словам, и, как это ни парадоксально, к сниженным элементам речи.

Точность речи

Под точностью обычно понимают и знание предмета высказывания, темы речи (так называемая, предметная точность), и четкое соответствие между употребляемыми в речи словами и теми значениями, которые закреплены за ними в языке (точность понятийная).

Нарушение предметной точности происходит относительно нечасто. В быту мы обычно говорим о таком человеке, что он сам не знает, что говорит. Пример из сочинения: Чапаев со своим отрядом остановился в одном из близлежащих колхозов. Налицо нарушение предметной точности: во времена гражданской войны колхозов еще не было. Или сочинение, которое буквально сразило всех наповал именно своей, мягко говоря, неточностью. Девочка писала в сочинении о Пушкине следующее: В Царскосельском лицее Пушкин знакомится с Анной Ахматовой (!!!), которая оказала на него большое влияние как на поэта. И далее: Пушкин очень любил свою жену, но, к сожалению, редко виделся с ней, но зато часто разговаривал с ней по телефону. (Это в девятнадцатом-то веке!). Еще раз следует подчеркнуть, что такие нарушения относительно редки.

Ошибок на уровне понятийной точности, к сожалению, гораздо больше:

Во-первых, это незнание значений слов. Ох, как часто нам хочется блеснуть интеллектом, ввернуть красивое, чаще всего, импортное словечко, а в результате - ляпсус, потому что слово-то мы знаем, а вот его значение - нет. Например, До чего же может снизойти человек! Слово «снизойти» имеет значение «благосклонно, свысока обратить внимание на что-либо или кого-либо», а в приведенном предложении необходимо было употребить слово «дойти». Чаще всего такого рода ошибки касаются употребления в речи заимствованных слов.

Учитывая то, что в последнее время они хлынули к нам волной, можно сказать, что мы, как носители языка, просто не справляемся с этим потоком. Например, Часто перед родителями стоит дилемма: какую книгу купить ребенку. Слово «дилемма» предполагает глобальный выбор между двумя противоположными возможностями. Ну а какую книгу купить ребенку (да еще и при таком многообразии) - это, конечно же, никакая не дилемма, а просто трудность выбора. Бывает, что желание красиво выразиться заводит человека так далеко, что он «вплетает» иностранные словечки в такие контексты, в которых они просто не могут существовать.

Еще более часто мы в целом представляем себе значение слова, но не различаем тонкие смысловые оттенки этого значения. Например, В рассказе Чехова «Ионыч» показано преобразование человека. Действительно, преобразование - это крупное изменение, но изменение к лучшему, а чеховский Старцев деградировал как личность, где же здесь изменение к лучшему?

Третья ошибка касается употребления паронимов - слов, близких по звучанию, но разных по значению. Ошибка возникает потому, что мы думаем, что раз звучит почти одинаково, значит и обозначает одно и то же. Например, командированный человек и командировочные деньги; сытый человек и сытный суп; изморось (дождь) и изморозь (иней). Наша ледяная дружина показала на хоккейном поле прекрасные результаты (ледяная вместо ледовая).

Часто встречается и такая ошибка, как нарушение лексической сочетаемости слов. Лексическая сочетаемость - это способность слов стоять рядом друг с другом. Достаточно назвать, например, слово «хороший». И что у нас только не может быть хорошим! А вот грецким может быть только орех, а карими - только глаза, а закадычным - только друг. Это и есть ограниченная лексическая сочетаемость. Поэтому так часто можно услышать имеет роль или играет значение вместо имеет значение и играет роль. Часто мы хотим поднять тост вместо того, чтобы его предложить. Тоже можно сказать о сочетаниях оплатить проезд и заплатить за проезд, которые тоже постоянно путают.

Нарушения словоизменения и их коррекция у дошкольников с общим недоразвитием речи III уровня

При ОНР формирование грамматического строя происходит с большими трудностями, чем овладение словарем: значения грамматических форм более абстрактны, правила грамматического изменения слов многообразны...

Нормативный аспект культуры речи

Культура речи - владение нормами устного и письменного литературного языка (правилами произношения, ударения, словоупотребления, грамматики, стилистики)...

Ораторское искусство. Типы ораторов

Подготовка к выступлению - очень важное и ответственное дело в деятельности оратора. Подготовка к конкретному выступлению определяется видом ораторской речи, зависит от темы выступления, целей и задач, стоящих перед выступающим...

Основные понятия культуры речи

Особенности устной и письменной речи

В зависимости от того, как говорящий использует язык, существуют две его формы: устная и письменная. Рассмотрим их в сопоставлении. Устная форма 1. Первична по отношению к письменной...

Понятие речи как важнейшее коммуникативное качество. Понятие полисемии

Уместность - это особое коммуникативное качество речи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения...

Уместность - это особое коммуникативное качество peчи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения...

Речь и ее коммуникативные качества

Логичностью называют коммуникативное качество речи, предполагающее ясное, точное и непротиворечивое высказывание. Основные определения логичности речи подчеркивают, что речь можно назвать логичной, когда она соответствует законам логики...

Русский язык и культура речи

Этапы разработки ораторской речи: Определение темы - должна интересовать вас и ваших слушателей. Формулировка. Название речи должно быть ясным, четким и кратким. Цель выступления. Оратор, готовясь к выступлению...

Характеристика литературного персонажа как средство обучения монологу рассуждения на английском языке

Прежде чем приступить к изучению технологии обучения монологу - рассуждению при анализе литературного персонажа, рассмотрим сам процесс обучения монологической речи на английском языке...