В 17 веке построен. Коротко о периодах и стилях русской архитектуры. Церковь Троицы в Никитниках

Кремлевские стены и соборы – жемчужина русского зодчества 16 века.
, от которой остался лишь фрагмент, являлась не только уникальным инженерным сооружением, но и хранила массу тайн и легенд.
Храмы и церкви 16-17 веков поражают удивительной красотой и архитектурными решениями, не имеющими аналогов в мире.
Собор Василия Блаженного – самый известный храм 16 века, но Архангельский собор и колокольня «Иван Великий» в Кремле не менее внушительные творения.
Светская архитектура 17 веков превосходно сохранилась в ряде резиденций (палат) семей крупных русских купцов и промышленников.
, памятник архитектуры 17 в. недавно открыл культурно-выставочный центр, где будут проводиться выставки, концерты и театральные постановки.

В истории Москвы были времена становления и испытаний, войн и пожаров, из-за которых город не раз менял облик. Грандиозный пожар наполеоновской войны 1812 года, бомбардировки Второй мировой, безжалостные к истории градостроительные реконструкции советской и постсоветской эпох. Лишь немногие строения старше XVII века сохранились до наших дней, и поэтому обладают особой ценностью – как живые свидетели событий прошлого и бесценные образцы стародавнего зодчества. Среди них — кремлевские соборы, древние монастыри и храмы, старинные боярские и купеческие каменные палаты.

Век шестнадцатый

Московский Кремль (Москва, Кремль)

В начале XVI века московский великий князь и государь Иван III затеял перестройку Кремля, продолжавшуюся более века. Кремль тогда полностью стал каменным, удивляя друзей и недругов своей красотой и неприступностью: стены крепости толщиной до 5 метров достигали высоты 8-17 метров, замкнув периметр треугольной формы протяжённостью 2270 метров. Именно таким мы и видим Кремль сегодня: его охраняют три угловые башни и по шесть башен с узкими бойницами на каждой из трёх сторон периметра. В этой исторической крепости располагаются сегодня самые популярные музеи Москвы – Оружейная палата и открытые для посещения великолепные музеи-соборы.

(Кремль, Соборная площадь)

В 1505 году было начато возведение архитектурного шедевра XVI столетия – башни-колокольни Иван Великий, названной в честь св.Ивана Лествичника. Великий князь Василий III в те же годы распорядился и о строительстве в Кремле Архангельского собора: это творение легендарного итальянского мастера Алевиза стало не только храмом, но и усыпальницей великих князей и царей. Сегодня в колокольне Иван Великий располагается музей архитектуры московского Кремля.

Китайгородская стена (Никольская ул., 17, стр. 20)

В 1538 году Москва обрела ещё одну защищённую территорию – к угловым башням Кремля пристроили Китайгородскую стену. Сейчас от неё остались лишь фрагменты (на площади Революции и близ станции метро «Китай-город»), напоминающие о некогда шумной энергичной жизни великого посада — Китай-города. В 1934-м году стены, мешавшие движению транспорта, безжалостно разобрали. Но то, что осталось, является удивительным памятником средневековой русской фортификации.

Палаты бояр Романовых (ул. Варварка, дом 10) .

Эти палаты, построенные на исходе XVI века, принадлежали к величественной усадьбе бояр Романовых. Она была построена не позднее 1597 года, поскольку обозначена на самом первом плане Москвы. Предание гласит, что родоначальник будущей царской династии, Михаил Фёдорович Романов, появился на свет именно здесь – 12 июля 1596 года. Здание в его исконном состоянии мы увидеть не сможем, так как за почти шесть веков его перестраивали. Зато глубокий белокаменный подвал сохранился таким же, каким был при первых владельцах, а проведенные реконструкции палат были весьма бережными и соблюдающими архитектурные традиции XVI века.

Церковь Зачатия Анны, что в Углу (Москворецкая набережная, д. 3)

Действующий храм, один из старейших в Москве, в своём нынешнем виде существует с XVI века. Своим обликом он обязан мастерству архитектора Л. Давида, реставрировавшего эту церковь после Великой Отечественной войны. В летописях храм Зачатия Анны впервые упоминается в связи с пожаром 1493 года, не пощадившим деревянное строение. Считается, что каменная церковь на этом месте могла быть построена в 1547-м году, но достоверно упоминается лишь в Переписной книге 1626 года. Храм не раз перестраивался в XVII – XIX веках, приобретя южный и северный приделы в честь великомученика Мины Котуанского и великомученицы Екатерины. В 1920-м году церковь Зачатия Анны была закрыта большевиками и использовалась как административное помещение. Русской Православной церкви храм был возвращен в 1994-м году.

Церковь Вознесения в Коломенском (проспект Андропова, д. 39/1)

Величественное здание церкви, возведённое по распоряжению великого князя Василия III, связывают с именем итальянского зодчего Алевиза Нового. В 1532 году к небесам устремился высокий безапсидный храм: открытые паперти, несколько крылец, белоснежные стены и шатёр – настоящее произведение искусства! Церковь Вознесения, входящая в комплекс музея-заповедника «Коломенское», в наши дни открыта для посещения. Богослужения в ней не проводятся, а в подклете (подвальной части) церкви постоянно действует выставка «Тайны церкви Вознесения».

Храм Василия Блаженного, или Покровский собор (Красная площадь, 2)

У Покровского собора, сооружённого на Красной площади в честь взятия Казани Иваном Грозным, есть более известное, но более позднее название – храм Василия Блаженного. На строительство храма ушло шесть лет, и в 1560 году у стен московского Кремля появился собор невиданной красы. Храм представляет собой единый ансамбль, состоящий из девяти церквей и колокольни на едином фундаменте. Он знаменит на весь мир своими многоцветными куполами и шатрами, переплетающимися арками и сводами, удивительно изящной росписью. Этот символ столицы России особенно популярен у туристов. В воскресные дни и на второй день Светлой Седмицы в Пасху в нём совершаются богослужения, а в остальное время храм открыт для посещений как музей.

Архангельский собор (Кремль, Соборная площадь)

Великолепный храм 1505-1508 года постройки, творение итальянского архитектора Алевиза Нового, находится на том самом месте, где с XIII века стоял деревянный Архангельский собор. Этот храм — один из самых величественных архитектурных и исторических памятников России. В пятиглавом каменном соборе, декорированном белым камнем, одновременно «звучат» мотивы итальянского стиля эпохи Возрождения и древнерусского церковного зодчества. Строгий горделивый храм, место паломничества туристов и верующих, уникален и тем, что здесь захоронены великие русские князья и цари – от Ивана Калиты (ум. 1340 г.) до императора Петра II (ум. 1730 г.). Архангельский собор открыт для посещений как музей, а на Радоницу (день поминовения усопших) и в престольный праздник в нём совершаются богослужения.

ул. Петровка, дом 28 )

Еще одно творение Алевиза Нового – первый каменный храм Высоко-Петровского монастыря Москвы, построенный в 1514 – 1517 годах. До маэстро Нового на Руси таких церквей не возводили: над нижним ярусом с его восьмью «лепестками» возвышается восьмигранная башня со шлемовидной главой. Собор Петра Митрополита преобразил архитектурный облик монашеской обители, история которой началась почти на два века раньше. В наши дни собор является действующим храмом.

Век семнадцатый

Братские кельи Высоко-Петровского монастыря (Москва, улица Петровка, дом 28 )

Мужской Высоко-Петровский монастырь по летописным источникам известен с 1317 года. Его каменные братские кельи были построены намного позже – в их архитектуре заметно влияние светского зодчества конца XVII века. В Москве монастырских келий подобного рода больше нет. Их мирской вид предположительно связан с тем, что обитель находилась под попечительством бояр Нарышкиных, к роду которых принадлежала мать царя Петра I. В этот монастырь после бунта 1682 года был сослан дед будущего царя, Кирилл Нарышкин. Отсюда и родилась версия, что корпус с монастырскими кельями построили на средства его семьи для наиболее удобного пребывания родовитого заключенного. Сегодня братские кельи – часть действующего Высоко-петровского монастыря и используются по своему назначению.

Трапезная Аптекарского приказа (пер. Староваганьковский, дом 25 )

Из всего комплекса построек, в которых располагались службы Аптекарского государева приказа, учреждённого в XVII веке, сохранилась до наших дней только трапезная. Исходная палата со временем была перестроена (к ней добавили верхний этаж), но ранняя история трапезной хорошо просматривается в фрагментах внешнего декора, в том числе в оконных наличниках на двором фасаде. С середины XX века трапезная Аптекарского монастыря является филиалом Музея архитектуры имени А. В. Щусева.

Гранатный двор (Москва, улица Спиридоновка, дом 3/5)

У Гранатного двора, где некогда изготавливались артиллерийские снаряды для царской армии, непростая история. Впервые построенный в XVI веке у Никитских ворот, в следующем столетии Гранатный двор «переехал» к Симонову монастырю, где сгорел в пожаре 1712 года. Затем обосновался на Васильевском лугу близ Кремля, а после снова оказался у Симонова монастыря. Следы первого Гранатного двора отыскались на улице Спиридоновка, и специалисты отреставрировали неплохо сохранившееся здание. Сегодня его занимает Объединение декораторов интерьеров.

Палаты Аверкия Кириллова (Берсеневская набережная, д. 20)

У Москвы-реки, на современном полуострове фабрики «Красный Октябрь», еще с XVII века красуется уникальный частный дом – палаты думного дьяка А. Кириллова. Аверкия Стефановича, богатого купца и крупного государственного деятеля, постигла злая участь: он был жестоко убит во время стрелецкого бунта 1682 года как человек, близкий к гонимым боярам Нарышкиным. Новым владельцем палат стал дьяк Оружейной палаты А. Курбатов. Под его руководством в 1703-1711 годах здание было перестроено в стиле петровской эпохи. С 1941 года в нём располагается Российский институт культурологии.

Палаты гостей Сверчковых (Сверчков пер., д. 8, стр. 3 )

Эти пышные палаты были построены на исходе XVI столетия и совершенствовались в XVII веке. Хозяином их был богатый купец И. Сверчков, прославивший себя щедрым взносом в строительство Успенской церкви на Покровке. Этот храм безжалостно снесли в 1936-м году. Палатам же повезло – они сохранились и донесли жилую планировку тех далеких лет до наших дней. Массивность, основательность, оригинальный декор – явные достоинства этого памятника архитектуры. Сегодня здание занимает Государственный Российский Дом народного творчества.

Палаты Симона Ушакова (Ипатьевский пер., д. 12, стр. 1 )

Сегодня эти палаты почти неприметны из-за окружающих построек. Но их историческая ценность не утрачена – в них обитал знаменитый иконописец Симон Ушаков. Построены палаты были в 1650-1670 годах купцом И. Чулковым. Ушаков получил это здание для устройства в нём иконописной мастерской в 1673-м году.
Каменный двухэтажный дом, выстроенный по красной линии улицы, сохранил исходную планировку с широкими сенями, разделяющими комнаты, подклетом и оригинальными сводами. В наши дни здесь располагается Центр по обеспечению деятельности Казначейства России.

Палаты Титова в Кадашевской слободе (1-й Кадашёвский пер., д. 10, стр. 2 )

Здание в посадском стиле, украшающее Кадашевскую слободу, построено благодаря думному дьяку Семёну Титову. За свои заслуги перед царём Алексеем Михайловичем этот господин был пожалован собственным двором в Замоскворечье. Особняк был построен во второй половине XVII века, затем совершенствовался, а заключительную перестройку пережил в 1760-м году. В начале XX века палаты изменили своё назначение и стали доходным домом на десять квартир. В 1975-м году за палаты Титова взялись реставраторы, и сегодня они выглядят так, как это было характерно для середины XVIII века. В здании находятся офисы коммерческих организаций.

Палаты провинциал-фискала Арасланова (Брюсов пер., д. 1 )

Палаты Григория Арасланова, построенные в XVII веке, позже были перестроены: в начале XIX века к ним пристроили новое здание, выходящее на улицу Большая Никитская. В 1860-м году палаты утратили большую часть своего оригинального декора – лишь арки первого этажа напоминали о былой истории. Спустя много лет, в 1990-м, во время очередного ремонта под штукатуркой мастера обнаружили фронтоны наличников древних палат. Это побудило архитекторов провести полную реставрацию. Сегодня фасад здания восстановлен полностью — таким, каким он радовал своих прежних владельцев в XVII веке. Палаты являются памятником архитектуры федерального значения.

Палаты князей Шуйских (Подкопаевский пер., д.5/2 )

Этот дом с палатами, построенными в XVII веке, напоминает нам о характерных жилых постройках несуществующего ныне Белого города. На исходе XVI века, как гласит молва, хозяевами этого здания были знаменитые бояре Шуйские. В XVII веке владельцем палат был князь Барятинский.

Для постройки палат зодчий выбрал удачное место – даже сейчас они хорошо видны издалека. К тому же палаты, почти полностью занимающие тротуар, выступают за красную линию Подкопаевского переулка, и это тоже придаёт им значительности. Здание возводилось поэтапно в разные годы. Его основа, самая старая постройка, была поставлена к переулку торцом и состоит из двух подвальных помещений и двух сводчатых палат над ними. В XVIII веке у здания появилась пристройка, а в 1770-х его расширили еще раз, придав зданию прямоугольную форму. XIX век тоже добавил новизны: теперь на втором этаже и надстроенных антресолях можно увидеть обстановку, свойственную дворянским особнякам того времени.

Многое из того, что удалось восстановить мастерам-реставраторам, относится к 1650 –1670-м годам: стальные оконные решётки, декор наличников и другие детали – дань «глубокой старине». А фрагмент ограды во дворе и старинные ворота возвращают нас к XVI веку, когда палаты Шуйских впервые украсили Подкопаевский переулок. Сегодня здание занимают различные организации.

Палаты Протопоповых-Милославских (Армянский переулок. д. 3-5, стр.1 и 1А )

У знатоков истории Москвы есть предположение, что территория, на которой находятся палаты Протопоповых, некогда принадлежали знаменитым боярам Милославским. Но если в причастности к этому месту Милославских можно сомневаться, то И. Протопопов, стольник царей Романовых, владел этими палатами в 1701 году абсолютно точно. Теперь это двухэтажное каменное строение, расположенное в глубине старого двора, считается бесспорной ценностью, как образец архитектуры утраченного Белого города и характерная гражданская постройка Москвы XVII века.

В русской архитектуре 17 века, как и в других сферах культурной жизни России того времени, начинают доминировать светские мотивы.

Архитектура 17 века начала отходить от средневековой простоты и строгости. Русская архитектура 17 века интересна, прежде всего, своей декоративностью.

Красивые рельефные наличники украшают окна зданий, каменная резка делает здания необыкновенно причудливыми и живописными. Многоцветность, зданиям русской архитектуры 17 века, придают изразцы.

Одной из самых популярных архитектурных форм 17 века является шатер. Трапезная церковь Алексеевского Монастыря в Угличе - яркий пример этой архитектурной формы. Три стройных шатра поднимаются над тяжелым объемом трапезной. Шатры располагаются на сводах церкви, и не связываются с её пространственной структурой.

Строить церковь начали местные прихожане, которые хотели удивить Москву небывалым богатством и красотой. Однако, не рассчитали своих сил и, им пришлось просить помощи у царя. Алексей Михайлович дал огромную сумму из государственной казны для строительства храма. Храм и впрямь вышел очень хорошим. Церковь Рождения Богородицы - последний шатровый храм Москвы. В 1652 году, патриарх Никон запретил строить храмы, выполненные в шатровом архитектурном стиле.

В архитектуре 17 века, в строительстве храмов применялся не только шатровый архитектурный стиль, но и другие. Популярны были бесстолпные кубические храмы (корабли). В последней четверти 17 века в русской архитектуре получил большое распространение стиль - московское барокко. Иногда его называют «нарышкинский» барокко, такое название идет от фамилии главного заказчика.

Для этого стиля в 17 веке характерны ордерные детали, использование красного и белого цвета в росписи зданий, этажность построек. В этом архитектурном стиле сооружены надвратные церкви, трапезная и колокольни Новодевичьего монастыря, церковь Покрова в Филях, церкви и дворцы в Сергиевом Посаде.

В русской архитектуре 17 века каменное строительство становится доступным не только царской фамилии. Состоятельное боярство и купечество в состоянии, теперь, строить себе «Хоромы каменные». Немало каменных построек знатных и богатых родов знает Москва и провинция. Каменное строительство преобладает в архитектуре 17 века.

Настоящим 8-ым чудом света русской архитектуры 17 века стала постройка дворца Алексея Михайловича в Коломенском. Во дворце было 270 комнат, около 3 тысяч окон. Построили дворец мастера русской архитектуры Семен Петров и Иван Михайлов. К сожалению, дворец не сохранился. По приказу Екатерины II, в середине 18 века, дворец разобрали из-за ветхости.

С 1620-х годов,заметно активизируется строительство, деятельность Приказа Каменных дел. Возобновляется Строительная деятельность становится более централизованной, усиливаются связи между отдельными городами. Это в свою очередь отразилось на известном стирании разницы между местными архитектурными школами.Тема победы,патриотизма звучит в художественных произведениях этого времени.Известное значение в 17 веке приобретает чертеж при постройке.Знакомство зодчих с западными трактатами Виньолы,Скамоцци способствуют освоению классического наследия,развитие принципов ордерности и регулярности,Важное значение также имели контакты Москвы с Западной Европой,Украиной и Белоросией.Продолжается плодотвореное воияние деревянного зодчества на каменное.Особенно заместно воздействие на азвитие каменных палат.

Теремной Дворец

К числу наиболее крупных гражданских зданий XII в.,принадлежит Теремной Дворец в Московском кремле. Русские зодчие Б. Огурцов, Т. Шарутин, Л. Ушаков под «смотрением государева мастера» Антипы Константинова воздвигают на высоких 12-метровых белокаменных подклетах XVI в. царский дворец для повседневной жизни самодержца. Вознесенный над другими постройками, Теремной дворец как бы демонстрировал отступление от освященных веками дедовских обычаев. Структура Теремного дворца сохраняет черты хоромных построек. Первый этаж располагался на плоской кровле-террасе здания прошлого века и имел по обычаю хозяйственное назначение. На второй - главный этаж, где находились царские покои, вела с террасы «золотая» лестница. Третий этаж дворца состоял из большого помещения - терема древнерусского «чердака», который стоял, в свою очередь, на плоской кровле - гульбище. Все три этажа Теремного дворца соединяла внутренняя лестница. Была предусмотрена связь и с парадными палатами: Грановитой, Золотой, Набережной. Основной жилой этаж включал ряд палат, расположенных друг за другом. Обычное для хором «государевой статьи» размещение помещений «стаей» здесь приобретает более официальный торжественный характер анфилады, замыкающейся опочивальней монарха. Царские придворные ожидали выхода самодержца в первой палате - приемной; за ней следовала «комната», выполнявшая функции гостиной и кабинета. В третьей палате стоял царский трон, а в четвертой находилось государево ложе. Ступенчато-ярусное построение объемов, пространственное обособление отдельных частей, живописность крылец и силуэта с высокой крышей терема и островерхими завершениями рундуков сохраняли принципы деревянного хоромного зодчества. Элементы регулярности сочетаются с красочным узорочьем. Резные белокаменные наличники и порталы были расписаны яркими красками, строгие горизонтали карнизов оживлялись сверкающими на солнце лазурными изразцами, линия конька терема обогащалась прорезным золоченым гребнем, архитектурный порядок дополнялся живописностью.

палаты думного дьяка Аверкия Кириллова в Москве представляют тип характерного для XVII в. комплекса каменных хором и храма, соединенных между собой крытым переходом (1657 г.)Все 3 этажа каменные.Объемы свободно сдвинуты относительно друг друга,ассиметрично разделены пилястрами.Вытянутая в высоту композиция церкви дополняет ансамбль,в основу которого положен принцип гармонического равновесия объемов,свободно ориентированные в пространстве.

Основным типом церквей становится бесстолпный приходский храм с кокошниками. После реформ патриарха Никона запрешается использование шатра над главным храмов и возводится какноническое пятиглавие.Возводится каноническое пятиглавие.Главный объем четверик,перекрытый сомкнутым сводом.Важным элементом стала перекрытая шатром колокольня,помешавшаяся часто над западным входом или рядом.Часто между шатровой колокольней и основным четвериком делалось более низкое,но довольно вместительное помощение трапезной,увел.площадь храма.Объмы колокольни обычно ставились либо по оси либо группировались ассиметрично.Декоративное узорочье усилиловало впечатление живописности и пластического богатства композиции.Сочетание многообъемности и жинирадостного по характеру,основанного на народных мотвах,красочного узорочья с геометрической цельностью каждого из объемов,-характерная черта тектонического строя храмовых композиций середины и втрой половины17 века.

Каменная церковь Троицы в Никитниках в Москве (1628– 1653 гг.) - пример свободного сочетания в композиции различных по форме и размеров объемов.Строилась она на средства богатых купцов Никитниковых. выдающийся памятник русской архитектуры XVII в. Церковь построена в 1628-1653 гг. в центре Москвы , в Китай-городе (см. т. 3, рис. 158), на средства купца Григория Никитникова, который хранил свои товары в подклете храма, а также за плату принимал на хранение товары других купцов "от воров и красного петуха" (пожара). Композиция типична для русской архитектуры XVII в. и следует принципу "формосложения", когда к основному объему, согласно симметрии , но свободно и живописно , "приращивают" приделы , лестницы , галереи . В данном случае симметричный объем ("четверик" с пятью главами ) обстроен приделами, галереей с трапезной , соединен с шатровой колокольней и наружной лестницей с шатровым крыльцом. Церковь украшена множеством кокошников , белокаменнойрезьбой , металлическим кованым декором и росписями . Отдельные элементы воспроизводят декор царского Теремного дворца в Московском Кремле .Аналогичные ей московские храмы(церковь Рождества Богородицы в Путинках,церковь Николы в Берсеневе)

Общие стилевые черты архитектуры XVII в. обогащались местными художественными традициями и своеобразными композиционными приемами, наглядным примером чего являются архитектурные памятники Среднего Поволжья, особенно Ярославля. Этот город, стоявший на скрещении торговых путей из Москвы в Архангельск и Астрахань, в XVII столетии переживал свой «золотой век». В «Книге Большому чертежу», замечательном географическом документе 1627 г., написано: «Ярославль строением церковным вельми украшен и посадами велик». В середине XVII в. формируются специфические черты ярославского зодчества.

Церковь Ильи Пророка (1647- 1650 гг.), сооруженная во дворе именитых купцов Скрипиных, мало чем отличается в плане от московских посадских храмов. Мастера использовали более привычную схему соборного типа с двумя столбами и несущей стеной с проемами, закрывавшей алтарь и облег-чавшей устройство иконостаса.

Стройная шатровая колокольня служила пространственным ориентиром, как бы закреплявшим пересечение дорог. Главный западный фасад носил фронтальный характер, его фланги замыкались шатрами колокольни и придела.

Храм Иоанна Златоуста

Первый храм Иоанна Златоуста здесь возводят в 1649-1654 гг., второй - Владимирский (теплый) был построен в 1669 г., в промежутке между строительством этих церквей была сооружена колокольня. Пятиглавые храмы соборного типа с близкими размерами основных объемов поставлены по одной линии на расстоянии, равном их высоте.

Посередине между ними установлены ворота с миниатюрным ярусным верхом, контрастирующие с монументальными объемами храмов. Намеченная вертикалью ворот ось закреплена высокой (38 м) колокольней в глубине площади. Необычайно стройный восьмиугольный столп одной из красивейших шатровых колоколен XVII в., возвышающийся над главами церквей, объединил всю композицию. Обращенный в сторону Волги, прекрасно смотрящийся с ее просторов величественный ансамбль поражает своей уравновешенностью, сочетающей закономерность геометрических форм с живописностью.

Церковь Иоанна Златоуста представляет уже сложившееся архитектурное произведение ярославской школы. Кубический массив храма с трех сторон окружен галереей, восточные концы которой завершают приделами. Сохраняют зодчие и завершение стен закомарами, отвечающими характеру сводчатого покрытия. Полюбились ярославцам и шатры, симметрично расположенные по бокам пятиглавия на приделах.

Своеобразно также цветовое решение фасадов. На белой плоскости стен ярко выделяются кирпичные архитектурные членения и детали. Контраст белого фона и красных обрамлений не разрушал тектонику стены, как и отдельные плоскостные пятна сине-зеленых и желтых изразцов.

Еще более красочно убранство церкви Иоанна Предтечи в Толчковской слободе (1671 -1687 гг.). выстроенный на средства прихожан храм отразил соперничество богатых ярославских слобод.

Особенно поражает восточный фасад, Над полосой крупных полукружий апсид возвышается стена, словно вышитая фигурным кирпичом. На этом величественном пьедестале выстроились в ряд, пятнадцать куполов. Ритмичность горизонтальных объемов и плоскостей придает этому уникальному произведению особую устойчивость и величественность, несмотря на обилие декоративных форм. Именно удивительное сочетание структурного начала с цветистой росписью апсид, с затейливым кирпичным узорочьем и красочными пятнами изразцов составляет отличительную особенность храма в Толчков-ской слободе.

Особое место в культовой архитектуре XVII столетия занимают шатровые храмы, которые с середины века постепенно утрачивали свое назначение(причины раскол православной церкви, реформы патриарха никона) государственные идеи было принято снова олицетворять с 5 главием.

Шатровые завершения все чаще возводятся ради выразительности силуэта, столь полюбившегося народным мастерам. Они начинают приобретать декоративный характер, теряют свою монументальность и органичность.

Церковь Рождества Богородицы в Путинках 1649-1652

К середине 17 века шатры окончательная превращаются в декоративное завершение, которое становится поверх сводов, в церквях различных типов. Так в москве три как бы игрушечных шатра украсили приходскую церковь Рождества Богородицы в Путинках 1649-1652.

Шатровая церковь Ферапонтова монастыря с шатровой двойней.

Успенская церковь в алексеевском монастыре в угличе 1628. Шатра 3=три.

В конце XVII столетия светское начало все глубже проникало в культовую архитектуру, неуклонно прокладывая себе путь сквозь дебри религиозного мракобесия. Реакционная церковнофеодальная культура все еще тормозила общественное развитие, но уже не могла сдержать поступательный ход истории. Расширялся кругозор населения, особенно посадских людей. Воссоединение в 1654 г. украинского народа с русским, возвращение белорусских земель способствуют культурным связям трех братских народов. Украинские ученые-богословы пишут свои труды в России; белорусские резчики, хорошо знакомые с западноевропейскими архитектурными формами, тщательно вырезают колонны в иконостасах московских храмов; идет обмен зодчими между Москвой и Киевом, взаимно обогащая архитектуру.

Обусловливаемые жизнью принципы рационализма все активнее проникают в архитектуру, сочетаясь с праздничной декоративностью, что придает произведениям конца XVII в. особую привлекательность и неповторимость. Возникают новые требования к культовым зданиям. Рост городского населения вызывает необходимость увеличения вместимости храмов, а веяния времени отражаются на более регулярной организации объемно-пространственной структуры и увеличении освещенности. Невысокое затесненное и слабо освещенное пространство храма уже не отвечало запросам прихожан и их эстетическим вкусам. Сила светских реалистических тенденций заставляла увеличивать размеры бесстолпных храмов, устраивать несколько ярусов оконных проемов, расчленяя стену на своего рода этажи со строго симметрично расположенными большими окнами. Значительная высота и пролеты бесстолпных храмов приводят к совершенствованию их сводчатых покрытий. Для большей пространственной жесткости в обычных сомкнутых сводах делаются глубокие распалубки.

Интерьеры храмов начинают терять свою замкнутость, отрешенность от реального мира. Высокие просторные помещения, залитые светом, с многоярусными сверкающими позолотой ордерными иконостасами и многоцветной иконописью, включающей бытовые сценки, уже далеки от средневекового облика церкви. Меняется также фасадное убранство храмов. Праздничный декор подчиняется законам симметрии и приобретает большую торжественность, увеличивается количество западноевропейских архитектурных деталей;

В последние годы XVII в. как лебединая песня древнерусского культового зодчества возникает еще один тип храма-колокольни, соединяющий композицию ярусных деревянных построек с идеей церквей «под колоколы».

Идея центрического высотного храма с ярусами восьмериков, располагающихся на четверике, получает блестящее завершение в церквах «под колоколы» на рубеже нового времени. На более совершенной технической основе русские зодчие возрождают давнюю идею совмещения колокольни с храмом в единую композицию.

Наиболее органично тип церкви-колокольни выражен в храме Покрова (1693-1694 гг.) в ставшем знаменитым после 1812 г. селе Филях под Москвой. В необычайно гармоничной, полной ди намизма и торжественности композиции чувствуется преемственность, идущая от столпообразных храмов XVI в. и их деревянных прототипов.

Основой для башнеобразного сооружения служит кубический объем, к которому с четырех сторон примыкают полукружия более низких притворов и апсиды. Образованная четырехлепестковая форма придала особую жесткость нижней части храма. На четверике устроен световой восьмерик, перекрытый восьмилотковым сомкнутым сводом, а уже на нем установлена колокольня, увенчанная главой на восьмигранном барабане. Четыре меньших главы завершили полукруглые объемы.

Новодевичий монастырь в москве.(почитайте в лекциях там что то непонятное)

Сухарева башня (1692-701)

17 век стал для России веком серьезных потрясений и больших перемен. Все это не могло не сказаться на развитии культуры. Менялось отношение к религии, укреплялись связи с Европой, в архитектуре зарождались новые стили. Именно в этот период замечен переход архитектуры от строгих форм средневековья к декоративности, от церковного к светскому. На фасадах зданий появляются резные наличники и каменная резка, разноцветные изразцы.

В начале 17 века продолжается начатое в 16 веке строительство шатровых композиций. Одним из ярких примеров той эпохи является Успенская Дивная церковь на территории Алексеевского монастыря в Угличе.

Успенская Дивная церковь на территории Алексеевского монастыря в Угличе

В более позднем строительстве шатер перестает быть конструктивным элементом и начинает выполнять больше декоративную функцию. Его можно заметить и на небольших церквях и на светских зданиях той эпохи. Последним храмом шатрового типа является московская церковь Рождения Богородицы в Путинках, относящаяся к середине 17 века. Дело в том, что как раз в этот период церковь во главе с патриархом Никоном признала многие старые церковные догмы ошибочными, и на строительство шатровых соборов и церквей был наложен запрет. Отныне они должны были быть непременно пятиглавыми и с маковками.

Кроме шатровых, в 17 веке строили и бесстолпные кубические соборы и церкви, называемые еще кораблями, а также круглые храмы.

Продолжается популяризация каменной застройки, начатая в 16 веке. В 17 веке такое строительство становится уже не только привилегией царей. Теперь каменные хоромы могли строить себе бояре и купечество. Немало жилых каменных домов было построено в 17 веке и в столице, и в провинции. А вот цари, как оказалось, наоборот, предпочитали деревянное зодчество. Несмотря на распространение использования камня, как основного строительного материала, 17 век можно по праву считать веком расцвета русского деревянного зодчества. Шедевром деревянного зодчества и архитектуры 17 века считался царский дворец в Коломенском. В те времена резиденция насчитывала 270 комнат и порядка 3000 окон. К сожалению, в середине 18 века его разобрали из-за ветхости по приказу императрицы Екатерины Второй. В наше время он воссоздан по записям и чертежам, позволяющий судить о красоте и величии архитектуры того времени, но в таком виде он уже не представляет той архитектурной ценности, как если бы это был оригинал.

К концу 17 века в русской соборной архитектуре появился новый стиль, названный нарышкинское или московское барокко. Свое название стиль получил по фамилии основного заказчика. Этому стилю соответствует сочетание белого и красного цветов в росписи фасадов зданий, этажность построек. Примеры строений в этом стиле – церкви и дворцы Сергиева Посада, церковь Покрова в Филях, колокольни, трапезная и надвратные церкви в Новодевичьем монастыре.

Церковь Покрова в Филях

Перемены в жизни страны, развитие торговых отношений с соседями, и некоторые другие факторы обеспечили предпосылки к тому, что российские города стали расширяться. На юге и востоке страны появлялись новые города. Появились первые попытки создания городских планов и упорядочения градостроительства.

В связи с расширением границ государства, прекращением набегов на Русь татар, центр страны уже не нуждался в такой защите, как в средние века. Многие крепости городов и стены монастырей центральной части страны переставали выполнять оборонные функции. Этот период в жизни страны совпал с появлением нового направления в архитектуре, ухода от строгих линий, перехода к украшательству. Именно поэтому в 17 веке многие кремлевские постройки и монастыри достраивались с особым колоритом. Теперь зодчие больше думали о внешнем облике, нарядности убранства, выразительности линий, чем об оборонительном качестве башен и построек.

Как жилые дома купцов и бояр, так и административные здания в 17 веке начинают строить двух- или трехэтажными. При каменном основании, верхний этаж мог быть деревянным, зачастую здание полностью выполнялось из древесины. Нижний этаж таких зданий обычно использовали для хозяйственных нужд.

В середине века, под покровительством патриарха Никона, в Москве начинают воссоздавать святые места Палестины. Проект выливается в постройку Ново-Иерусалимского монастыря на реке Истре. Монастырь дополнился традиционным комплексом деревянных сооружений, Воскресенским собором. Позднее, из-за опалы Никона, строительные работы были остановлены. Работавшие на строительстве мастера-белорусы, привнесли в русскую архитектуру применение керамики и изразцов для отделки фасадов. Впоследствии, монастырскому собору многие старались всячески подражать, старались превзойти его в нарядности.

Несмотря на то, что многие города имели свои особенности в архитектуре и градостроительстве, повсюду начала распространятся нарядная пышность и эффектная декоративность форм и оформления фасадов. Россия, выстоявшая в период смуты, как бы возрождалась, смотрела вперед с надеждой на будущее. В этот период стремление к украшательству вылилось в оформление башен Московского Кремля шатрами, а также в украшение белых стен Храма Василия Блаженного (Покровского собора) ярким и пестрым орнаментом. В 1635-1636 годы в кремле возводится трехэтажный Теремной дворец с явно выраженной ступенчатой конструкцией. Первоначально его стены были расписаны, как внутри, так и снаружи, верхний ярус дворца украшали изразцы. Собор на территории комплекса является типичным представителем стиля барокко, который в те времена как раз и начал свое распространение в русской архитектуре 17 века.

На тот момент вторым по значимости городом Руси был Ярославль. Изразцы активно использовались при украшении храмов Иоанна Предтечи в Толчкове, а также Иоанна Златоуста в Коровниках. Для данных строений характерно использование яркого узора, созданного с помощью поливных изразцов. Типичным памятником данному периоду зодчества в Ярославле считается церковь Ильи Пророка.

В период 17 века велось повсеместное строительство новых каменных храмов, монастырей и в Муроме. Были выстроены два монастыря – женский Троицкий и мужской Благовещенский. Вместо деревянных строений были возведены храмы из камня в женском Воскресенском монастыре, Георгиевская церковь, разрушенная в 30-х годах 20 века, а также пятиглавая Казанская или Николо-Можайская церковь и одноглавая Николо-Зарядская церковь. Николо-Зарядский храм также не сохранился, но в те годы являл собой один из лучших образцов русского зодчества второй половины 17 века. Последней в этом столетии в Муроме была построена каменная Покровская церковь, расположенная на территории Спасского мужского монастыря. Монастырское жилое здание, а именно настоятельный корпус Спасского монастыря – единственный образец в городе, позволяющий представить гражданскую архитектуру города в 17 веке. Неподалеку от Мурома в Борисоглебском монастыре вместо ветхих деревянных храмов в 17 веке возвели прекрасный ансамбль из каменных строений – церковь Рождества, Вознесенскую (Бориса и Глеба) и Никольскую церковь. Из них до наших дней сохранился лишь храм Рождества Христова.

Сохранилось множество храмовых построек того времени и в других провинциальных городах – в Угличе, Саратове, Великом Устюге, Рязани, Костроме, Суздале и других. Из крупных архитектурных ансамблей, относящихся к 17 веку, можно выделить здание Кремля в Ростове Великом.

Крутицкий теремок

До наших времен дошло большое количество и светских построек, позволяющих судить об архитектуре того времени. Это деревянные Кремлевские терема, Крутицкий теремок и дом Голицына в Москве, каменные Поганкины палаты в Пскове, как и многие здания той эпохи, указывающие на высокую степень прихотливости вкусов, царившую в архитектуре 17-го столетия.

Скульптура

По сравнению с архитектурой развитие русской скульптуры 18 столетия происходило более неравномерно. Достижения, которыми отмечена вторая половина 18 в., неизмеримо более значительны и многообразны. Относительно слабое развитие русской пластики в первой половине века обусловлено прежде всего тем, что здесь, в отличие от зодчества, не имелось столь значительных традиций и школ. Сказывалось немногостороннее, ограниченное запретами православной христианской церкви развитие древнерусской скульптуры.

Достижения русской пластики начала 18 в. почти целиком связаны со скульптурой декоративной. В первую очередь должно быть отмечено необычайно богатое скульптурное убранство Дубровицкой церкви (1690-1704), Меншиковой башни в Москве (1705-1707) и рельефы на стенах Летнего дворца Петра I в Петербурге (1714). Исполненный в 1722-1726 гг. знаменитый иконостас Петропавловского собора, созданный по проекту архитектора И. П. Зарудного резчиками И. Телегиным и Т. Ивановым, можно рассматривать, по существу, как итог развития этого вида искусства. Огромный резной иконостас Петропавловского собора поражает торжественным великолепием, виртуозностью обработки дерева, богатством и разнообразием декоративных мотивов.

В течение всего 18 в. продолжала успешно развиваться народная деревянная скульптура, особенно на севере России. Вопреки запретам синода для русских церквей севера продолжали создаваться произведения культовой скульптуры; многочисленные резчики по дереву и по камню, направляясь на строительство крупных городов, приносили с собой традиции и творческие приемы народного искусства.

Важнейшие государственные и культурные преобразования, происшедшие при Петре I, открыли перед русской скульптурой возможности развития ее вне сферы заказов церкви. Появляется большой интерес к круглой станковой скульптуре и к портретному бюсту. Одним из самых первых произведений новой русской пластики явилась статуя Нептуна, установленная в Петергофском парке. Отлитая из бронзы в 1715-1716 гг., она еще близка к стилю русской деревянной скульптуры 17-18 веков.

Не дожидаясь, когда постепенно сложатся кадры своих русских мастеров, Петр дал указания покупать за границей античные статуи и произведения современной скульптуры. При его активном содействии была приобретена, в частности, замечательная статуя, известная под названием «Венера Таврическая» (ныне в Эрмитаже); заказывались разнообразные статуи и скульптурные композиции для дворцов и парков Петербурга, Летнего сада; приглашались иноземные ваятели.

Джакомо Кваренги. Александровский дворец в Царском Селе (г. Пушкине). 1792-1796 гг. Колоннада.

Наиболее выдающимся из них был Карло Бартоломео Растрелли (1675-1744), приехавший в Россию в 1716 г. и оставшийся здесь до конца жизни. Он особенно известен как автор замечательного бюста Петра I, исполненного и отлитого из бронзы в 1723-1729 гг. (Эрмитаж).

Карло Бартоломео Растрелли. Статуя Анны Иоанновны с арапчонком. Фрагмент. Бронза. 1741 г. Ленинград, Русский музей.

Созданный Растрелли образ Петра I отличается реалистичностью в передаче портретных черт и вместе с тем необычайной торжественностью. Лицо Петра выражает неукротимую силу воли, решительность великого государственного деятеля. Еще при жизни Петра I Растрелли снял с его лица маску, которая послужила ему как для создания восковой одетой статуи, так называемой «Восковой персоны», так и для бюста. Растрелли был типичным западноевропейским мастером позднего барокко. Однако в условиях петровской России наибольшее развитие получили реалистические стороны его творчества. Из позднейших работ Растрелли широко известна статуя императрицы Анны Иоанновны с арапчонком (1741, бронза; Ленинград, Русский музей). В этом произведении поражает, с одной стороны, непредвзятая правдивость портретиста, с другой - пышная парадность решения и монументализация образа. Подавляющая своей торжественной тяжеловесностью, облаченнная в драгоценнейшие одеяния и мантию, фигура императрицы воспринимается еще более внушительной и грозной рядом с маленькой фигуркой мальчика-арапчонка, движения которого своей легкостью еще более оттеняют ее грузность и репрезентативность.

Высокая одаренность Растрелли проявлялась не только в портретных работах, но и в монументально-декоративной пластике. Он участвовал, в частности, в создании декоративной скульптуры Петергофа, трудился над конным монументом Петра I (1723-1729), который был установлен перед Михайловским замком лишь в 1800 г.

В конном монументе Петра I Растрелли по-своему претворил многочисленные решения конных статуй, начиная от античного «Марка Аврелия» и до типично барочного берлинского памятника великому курфюрсту Андреаса Шлютера. Особенность решения Растрелли чувствуется в сдержанно-суровом стиле монумента, в подчеркнутой без излишней пышности значительности образа самого Петра, а также в великолепно найденной пространственной ориентировке памятника.

Если первая половина 18 в. отмечена сравнительно не столь широким развитием русской скульптуры, то вторая половина этого столетия - время подъема искусства ваяния. Не случайно вторую половину 18 в. и первую треть 19 в. называют «золотым веком» русской скульптуры. Блестящая плеяда мастеров в лице Шубина, Козловского, Мартоса и других выдвигается в ряд крупнейших представителей мировой скульптуры. Особенно выдающиеся успехи были достигнуты в области скульптурного портрета, монументальной и монументально-декоративной пластики. Последнее было неразрывно связано с подъемом русской архитектуры, усадебного и городского строительства.

Неоценимую роль в развитии русской пластики сыграло образование Петербургской Академии художеств.

Вторая половина 18 в. в европейском искусстве - время высокого развития искусства портрета. В области скульптуры крупнейшими мастерами психологического портрета-бюста были Гудон и Ф. И. Шубин.

Федот Иванович Шубин (1740-1805) родился в семье крестьянина близ Хол-могор, на берегу Белого моря. Способности к скульптуре проявились у него вначале в резьбе по кости - широко развитом на севере народном ремесле. Подобно своему великому земляку - М. В. Ломоносову, Шубин юношей отправился в Петербург (1759), где его способности к скульптуре обратили на себя внимание Ломоносова. В 1761 г. при содействии Ломоносова и Шувалова Шубину удалось определиться в Академию художеств. После ее окончания (1766) Шубин получил право на поездку за границу, где жил в основном в Париже и Риме. Во Франции Шубин знакомится с Ж. Пигалем и пользуется его советами.

Ф. И. Шубин. Портрет А. М. Голицына. Фрагмент. Мрамор. 1775 г. Москва, Третьяковская галлерея.

Возвратившись в 1773 г. в Петербург, Шубин в том же году создает гипсовый бюст А. М. Голицына (мраморный экземпляр, находящийся в Третьяковской галлерее, выполнен в 1775 г.; см.илл.). Бюст А. М. Голицына сразу же прославил имя молодого мастера. В портрете воссоздан типичный образ представителя высшей аристократии екатерининского времени. В легкой скользящей на губах улыбке, в энергичном повороте головы, в умном, хотя и довольно холодном выражении лица Голицына чувствуется светская изысканность и вместе с тем внутренняя пресыщенность избалованного судьбой человека.

К 1774 г. за исполненный бюст Екатерины II Шубина избирают в Академию. Его буквально засыпают заказами. Начинается один из наиболее плодотворных периодов творчества мастера.

Ф. И. Шубин. Портрет М. Р. Паниной. Мрамор. Середина 1770-х гг. Москва, Третьяковская галлерея.

К 1770-м гг. относится один из лучших женских портретов Шубина - бюст М. Р. Паниной (мрамор; Третьяковская галлерея), который довольно близок к бюсту А. М. Голицына: перед нами также образ человека аристократически изысканного и вместе с тем устало-пресыщенного. Однако Панина трактована Шубиным с несколько большим сочувствием: выражение несколько наигранного скептицизма, заметного в лице Голицына, сменяется в портрете Паниной оттенком лирической задумчивости и даже грусти.

Шубин умел раскрывать образ человека не в одном, а в нескольких аспектах, многогранно, что позволяло глубже проникнуть в существо модели и понять психологию портретируемого. Он умел остро и метко запечатлеть выражение лица человека, передать мимику, взгляд, поворот и посадку головы. Нельзя не обратить внимание на то, какие разнообразные оттенки выражения лица раскрывает мастер с разных точек зрения, сколь мастерски дает он почувствовать добродушие или холодную жестокость, чопорность или простоватость, внутреннюю содержательность или же самодовольную пустоту человека.

Вторая половина 18 в. была временем блистательных побед русской армии и флота. В нескольких бюстах Шубина увековечены виднейшие полководцы его времени. Бюст 3. Г. Чернышева (мрамор, 1774; Третьяковская галлерея) отмечен большой реалистичностью и непритязательной простотой образа. Не стремясь к эффектности решения бюста, отказавшись от использования драпировок, Шубин все внимание зрителя сосредоточил на лице героя - мужественно-открытом, с крупными немного грубоватыми чертами, не лишенными, однако, одухотворенности и внутреннего благородства. По-иному решен портрет П. А. Румянцева-Задунайского (мрамор, 1778; Русский музей). Правда, и здесь Шубин не прибегает к идеализации лица героя. Однако общее решение бюста дано несравненно более внушительно: горделиво поднятая голова фельдмаршала, устремленный вверх взгляд, бросающаяся в глаза широкая лента и великолепно переданная драпировка придают портрету черты торжественной пышности.

Шубин недаром считался в Академии опытнейшим специалистом по обработке мрамора - техника его изумительно свободна. «Его бюсты живы; тело в них есть совершенное тело...», - писал в 1826 г. один из первых русских художественных критиков В. И. Григорович. Умея превосходно передать живой трепет и теплоту человеческого лица, Шубин столь же мастерски и убедительно изображал аксессуары: парики, легкие или тяжелые ткани одежд, тонкое кружево, мягкий мех, драгоценности и ордена портретируемых. Однако всегда главным для него оставались человеческие лица, образы и характеры.

Ф. И. Шубин. Портрет Павла I. Мрамор. Ок. 1797 г. Ленинград, Русский музей.

С годами Шубин глубже, а подчас и суровее дает психологическую характеристику образов, например, в мраморном бюсте известного дипломата А. А. Безбородко (большинством исследователей это произведение относится к 1797 г.; Русский музей) и особенно петербургского полицмейстера Е. М. Чулкова (мрамор, 1792; Русский музей), в образе которого Шубин воссоздал грубого, внутренне ограниченного человека. Самая поразительная в этом отношении работа Шубина - бюст Павла I (мрамор в Русском музее; илл., бронзовые отливы в Русском музее и Третьяковской галлерее), созданный в конце 1790-х гг. В нем смелая правдивость граничит уже с гротеском. Проникнутым большой человеческой теплотой воспринимается бюст М. В. Ломоносова (дошел до нас в гипсе - Русский музей, мраморе - Москва, Академия наук, а также в бронзовом отливе, который датирован 1793 г., - Камеронова галлерея).

Будучи в основном портретистом, Шубин работал и в других областях скульптуры, создавал аллегорические статуи, монументально-декоративные рельефы, предназначенные для архитектурных сооружений (в основном - для интерьера), а также для загородных парков. Наиболее известны его статуи и рельефы для Мраморного дворца в Петербурге, а также бронзовая статуя Пандоры, установленная в ансамбле Большого каскада фонтанов в Петергофе (1801).

Этьен Морис Фальконе. Памятник Петру I в Ленинграде. Бронза. 1766- 1782 гг.

Во второй половине 18 в. в России работал один из видных французских мастеров, высоко ценимый Дидро,-Этьен Морис Фальконе (1716-1791), который жил в Петербурге с 1766 по 1778 г.1. Целью приезда Фальконе в Россию было создание памятника Петру I, над которым он и работал в течение двенадцати лет. Результатом многолетнего труда явился один из наиболее прославленных монументов мира. Если Растрелли в упоминавшемся выше памятнике Петру I представил своего героя как императора - грозного и властного, то Фальконе делает основной упор на воссоздание образа Петра как величайшего преобразователя своего времени, дерзновенного и смелого государственного деятеля.

Эта мысль лежит в основе замысла Фальконе, который в одном из своих писем писал: «.. .я ограничусь статуей героя и изображу его не в качестве великого полководца и победителя, хотя, конечно, он был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя...» Глубокое осознание скульптором исторического значения Петра I во многом предопределило и замысел и удачное решение монумента.

Петр представлен в момент стремительного взлета на скалу - естественную глыбу камня, обтесанную наподобие поднявшейся огромной морской волны. Останавливая на всем скаку коня, он простирает вперед правую руку. В зависимости от точки зрения на памятник простертая рука Петра воплощает то жесткую непреклонность, то мудрое повеление, то, наконец, спокойное умиротворение. Замечательная целостность и пластическое совершенство достигнуты скульптором в фигуре всадника и его могучего коня. Оба они неразрывно слиты в единое целое, отвечают определенному ритму, общей динамике композиции. Под ногами скачущего коня извивается попранная им змея, олицетворяющая силы зла и коварства.

Свежесть и оригинальность замысла памятника, выразительность и содержательность образа (в создании портретного образа Петра Фальконе помогала его ученица М.-А. Колло), крепкая органическая связь конной фигуры и постамента, учет видимости и прекрасное понимание пространственной постановки памятника на обширной площади - все эти достоинства делают создание Фальконе подлинным шедевром монументальной скульптуры.

После отъезда Фальконе из России окончанием работ (1782) по сооружению монумента Петра I руководил Федор Гордеевич Гордеев (1744-1810).

Ф. Г. Гордеев. Надгробие Н. М. Голицыной. Мрамор. 1780 г. Москва, Музей архитектуры.

В 1780 году Гордеев создал надгробие Н. М. Голицыной (мрамор; Москва, Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР). Этот небольшой барельеф оказался этапным произведением в русской мемориальной скульптуре - от рельефа Гордеева, так же как и от первых надгробий Мартоса, развивается тип русской классической мемориальной скульптуры конца 18 - начала 19 в. (работы Козловского, Демут-Малиновского, Пименова, Витали). От работ Мартоса надгробия Гордеева отличаются меньшей связью с принципами классицизма, пышностью и «велеречивостью» композиций, не столь четкой и выразительной компоновкой фигур. Как скульптор-монументалист, Гордеев преимущественно уделял внимание скульптурному рельефу, из которых наибольшей известностью пользуются рельефы Останкинского дворца в Москве, а также рельефы портиков Казанского собора в Петербурге. В них Гордеев придерживался значительно большей строгости стиля, чем в надгробиях.

Ярким и полнокровным предстает перед нами творчество Михаила Ивановича Козловского (1753-1802), который, так же как Шубин и Мартос (Творчество И. П. Мартоса рассматривается в пятом томе настоящего издания.), является замечательным мастером русской скульптуры.

М. И. Козловский. Поликрат. Гипс. 1790 г. Ленинград, Русский музей.

В творчестве Козловского довольно отчетливо намечаются две линии: с одной стороны - это такие его работы, как «Пастушок с зайцем» (известная под названием «Аполлон», 1789; Русский музей и Третьяковская галлерея), «Спящий Амур» (мрамор, 1792; Русский музей), «Амур со стрелой» (мрамор, 1797; Третьяковская галлерея). В них проявляются элегичность и изысканность пластической формы. Другая линия - произведения героико-драматического плана («Поликрат», гипс, 1790,илл. , и другие).

В самом конце 18 в., когда начались большие работы по реконструкции ансамбля петергофских фонтанов и замене обветшавших свинцовых статуй новыми, М. И. Козловскому было дано наиболее ответственное и почетное поручение: изваять центральную скульптурную композицию Большого каскада в Петергофе - фигуру Самсона, разрывающего пасть льву.

Установленная еще в первой половине 18 в., статуя Самсона была непосредственно посвящена победам Петра I над шведскими войсками. Заново исполненный «Самсон» Козловского, в принципе повторяя старую композицию, решен уже в более возвышенно-героизированном и образно значительном плане. Титаническое сложение Самсона, сильный пространственный разворот его фигуры, рассчитанный на рассмотрение с разных точек зрения, напряженность схватки и в то же время ясность ее исхода - все это было передано Козловским с подлинным мастерством композиционного решения. Темпераментная, исключительно энергичная лепка, свойственная мастеру, как нельзя более подходила для данного произведения.

«Самсон» Козловского - одно из примечатедьнейших произведений парковой монументально-декоративной скульптуры. Поднимаясь на двадцатиметровую высоту, струя воды, бившая из пасти льва, падала вниз, то относимая в сторону, то разбивавшаяся тысячами брызг о золоченую поверхность бронзовой фигуры. «Самсон» еще издалека приковывал к себе внимание зрителей, являясь важным ориентиром и центральной точкой композиции Большого каскада (Этот ценнейший памятник был увезен гитлеровцами во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. После войны «Самсон» был заново воссоздан по сохранившимся фотографиям и документальным материалам ленинградским скульптором В. Симоновым.).

Как работу, непосредственно предваряющую создание памятника А. В. Суворову, следует рассматривать «Геркулеса на коне» (бронза, 1799; Русский музей). В образе Геркулеса - обнаженного молодого всадника, под ногами которого изображены скалы, поток и змея (символ побежденного врага), Козловский воплотил идею бессмертного перехода А. В. Суворова через Альпы.

М. И. Козловский. Бдение Александра Македонского. Эскиз. Терракота. 1780-е гг. Ленинград, Русский музей.

М. И. Козловский. Памятник А. В. Суворову в Ленинграде. Бронза. 1799- 1801 гг.

Наиболее выдающимся творением Козловского явился памятник-монумент великому русскому полководцу А. В. Суворову в Петербурге (1799-1801). Работая над этим монументом, скульптор ставил своей задачей создать не портретную статую, а обобщающий образ всемирно прославленного полководца. Первоначально Козловский предполагал представить Суворова в образе Марса или Геркулеса. Однако в окончательном решении мы видим все же не бога или античного героя. Полная движения и энергии, стремительная и легкая фигура воина в латах устремлена вперед с той неукротимой быстротой и бесстрашием, которыми отличались героические дела и подвиги русских армий, руководимых Суворовым. Скульптору удалось создать вдохновенный памятник немеркнущей военной славы русского народа.

Как и почти все произведения Козловского, статуя Суворова отличается великолепно найденным пространственным построением. Стремясь полнее характеризовать полководца, Козловский придал его фигуре одновременно собранность и динамичность; размеренная сила поступи героя сочетается со смелостью и решительностью взмаха правой руки, держащей меч. Фигура полководца вместе с тем не лишена свойственной скульптуре 18 в. грациозности и легкости движений. Статуя превосходно связана с высоким гранитным постаментом в виде цилиндра. Бронзовая барельефная композиция, изображающая с соответствующими атрибутами гениев Славы и Мира, выполнена скульптором Ф. Г. Гордеевым. Первоначально памятник А. В. Суворову был поставлен в глубине Марсова поля, ближе к Михайловскому замку. В 1818-1819 гг. памятник Суворову был перемещен и занял место близ Мраморного дворца.

М. И. Козловский. Надгробие П. И. Мелиссино. Бронза. 1800 г. Ленинград, Некрополь бывш. Александро-Невской лавры.

Козловский работал также в области мемориальной скульптуры (надгробия П. И. Мелиссино, бронза, 1800 и С. А. Строгановой, мрамор, 1801-1802).

В конце 18 в. быстро выдвигается ряд крупных скульпторов, творческая деятельность которых продолжалась также и в течение почти всей первой трети 19 столетия. К числу этих мастеров относятся Ф. Ф. Щедрин и И. П. Прокофьев.

Феодосии Федорович Щедрин (1751-1825), брат живописца Семена Щедрина и отец известного пейзажиста Сильвестра Щедрина, был принят в Академию в 1764 г. одновременно с Козловским и Мартосом. С ними же после окончания обучения он был отправлен в Италию и Францию (1773).

К числу ранних произведений Ф. Щедрина относятся небольшие статуэтки «Марсий» (1776) и «Спящий Эндимион» (1779), исполненные им в Париже (имеющиеся в Русском музее и Третьяковской галлерее бронзовые отливки сделаны в начале 20 в. по сохранившимся подлинным моделям Ф. Щедрина). Как по своему содержанию, так и по характеру исполнения это совершенно различные работы. Фигура мятущегося в смертных муках Марсия исполнена с большим драматизмом. Предельное напряжение тела, выступающие бугры мускулов, динамичность всей композиции передают тему страдания человека и его страстный порыв к освобождению. Напротив, фигура погруженного в сон -Эндимиона дышит идиллическим спокойствием и безмятежностью. Тело юноши вылеплено сравнительно обобщенно, с незначительной светотеневой проработкой, очертания фигуры плавны и мелодичны. Развитие творчества Ф. Щедрина в целом вполне совпадало с развитием всей русской скульптуры второй половины 18 - начала 19 века. Это можно проследить на примере таких работ мастера, как статуя «Венера» (1792; Русский музей), аллегорическая фигура «Нева» для петергофских фонтанов (бронза, 1804) и, наконец, монументальные группы кариатид для Адмиралтейства в Петербурге (1812). Если первое из названных произведений Щедрина, его мраморная статуя Венеры, и по изысканной грации движений и по утонченности образа - типичная работа скульптора 18 в., то в более позднем произведении, созданном в самом начале 19 в.,- в статуе Невы - мы видим несомненно большую простоту в решении и трактовке образа, четкость и строгость в моделировке фигуры и в ее пропорциях.

Интересным, своеобразным мастером был Иван Прокофьевич Прокофьев (1758-1828). После окончания Академии художеств (1778) И. П. Прокофьев был направлен в Париж, где прожил до 1784 года. За представленные в Парижскую Академию художеств работы он получил несколько наград, в частности золотую медаль за рельеф «Воскрешение мертвеца, брошенного на кости пророка Елисея» (1783). За год до этого, в 1782 г., Прокофьев исполнил статую «Морфей» (терракота; Русский музей). Прокофьев дает фигуру Морфея в небольшом масштабе. В этой ранней вещи скульптора отчетливо выступают его реалистические устремления, простой, не столь изысканный стиль (по сравнению, например, с ранним Козловским). Чувствуется, что в «Морфее» Прокофьев больше стремился воссоздать реальный образ уснувшего человека, нежели мифологический образ.

В год возвращения в Петербург И. П. Прокофьев в очень короткий срок исполняет одно из своих лучших произведений в круглой скульптуре - композицию «Актеон» (бронза, 1784; Русский музей и Третьяковская галлерея). Фигура стремительно бегущего юноши, преследуемого собаками, исполнена скульптором с великолепной динамикой и необычайной легкостью пространственного решения.

Прокофьев был превосходные мастеров рисунка и композиции. И не случайно он так много внимания уделял скульптурному рельефу - в этой области творчества знание композиции и рисунок приобретают особенное значение. В 1785 - 1786 гг. Прокофьев создает обширный цикл рельефов (гипс), предназначенных для парадной лестницы Академии художеств. Рельефы Прокофьева для здания Академии художеств - это целая система тематических произведений, в которых проводятся идеи воспитательного значения «наук и изящных искусств». Таковы аллегорические композиции «Живопись и скульптура», «Рисование», «Кифаред и три знатнейших художества», «Милосердие» и другие. По характеру исполнения это типичные произведения раннего русского классицизма. Стремление к спокойной ясности и гармонии сочетается в них с мягкой, лирической трактовкой образов. Героизация человека еще не приобретает того общественно-гражданского пафоса и строгости, как это было в период зрелого классицизма первой трети 19 века.

Создавая свои рельефы, скульптор тонко учитывал особенности их местоположения, различный формат, условия видимости. Как правило, Прокофьев предпочитал низкий рельеф, однако в тех случаях, когда необходимо было создать монументальную композицию со значительным удалением от зрителя, он смело использовал горельефный способ изображения, резко усиливая светотеневые контрасты. Таков его колоссальный рельеф «Медный змий», помещенный над проездом колоннады Казанского собора (пудожский камень, 1806-1807).

Наряду с ведущими мастерами русской скульптуры конца 18 - начала 19 в. Прокофьев участвовал в создании произведений для ансамбля фонтанов Петергофа (статуи Алкида, Волхова, группа тритонов). Обращался он и к портретной скульптуре; в частности, ему принадлежат два не лишенных достоинств терракотовых бюста А. Ф. и А. Е. Лабзиных (Русский музей). Исполненные в самом начале 1800-х гг., оба они все же по своим традициям ближе к произведениям Шубина, нежели к портретам русского классицизма первой трети 19 столетия.

Список использованной литературы

Том 2. Искусство средних веков. Книга первая

История русского искусства - Том 1 - Русское искусство X-XVII веков.
Лифшиц Л.И.

Русская живопись 17 века Брюсова В.Г.

Википедия

Ресурсы интернет

С. И. Козленко, В. В. Тороп ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до конца XVII века

В.И. Буганов, П.Н. Зырянов История России конец 17-19 век. 2 часть.

Архитектура В русской архитектуре 17 века, как и в других сферах культурной жизни России того времени, начинают доминировать светские мотивы. Русская архитектура 17 века интересна своей декоративностью. Красивые рельефные наличники украшают окна зданий, каменная резка делает здания необыкновенно причудливыми и живописными. Многоцветность, зданиям русской архитектуры 17 века, придают изразцы.

Шатровые перекрытия Одной из самых популярных архитектурных форм 17 века является шатер. Трапезная церковь Алексеевского Монастыря в Угличе – яркий пример этой архитектурной формы. Три стройных шатра поднимаются над тяжелым объемом трапезной. Шатры располагаются на сводах церкви, и не связываются с её пространственной структурой.

В дальнейшем развитии русской архитектуры 17 века, шатер превращается из конструктивного элемента в декоративный. Шатер становится характерным архитектурным элементом 17 века для небольших посадских храмов. Лучший пример архитектуры 17 века такого рода – московская церковь Рождества Богородицы в Путинках. Строить церковь начали местные прихожане. Прихожане хотели удивить Москву небывалым богатством и красотой. Однако, не рассчитали своих сил и, им пришлось просить помощи у царя. Алексей Михайлович дал огромную сумму из государственной казны для строительства храма. Храм и впрямь вышел очень хорошим. В 1652 году, патриарх Никон запретил строить храмы, выполненные в шатровом архитектурном стиле. Шатровые перекрытия

Московское (нарышкинское) барокко В последней четверти 17 века в русской архитектуре получил большое распространение стиль – московское барокко. Для этого стиля в 17 веке характерны ордерные детали, использование красного и белого цвета в росписи зданий, этажность построек. Новодевичий монастырь: надвратная церковь, колокольня. Московское (нарышкинское) барокко

Гражданская архитектура В русской архитектуре 17 века каменное строительство становится доступным не только царской фамилии. Состоятельное боярство и купечество в состоянии, теперь, строить себе «Хоромы каменные». Немало каменных построек знатных и богатых родов знает Москва и провинция.

Живопись В русской культуре XVII века сталкиваются две исключающие друг друга тенденции. С одной стороны, в эту эпоху сказывается стремление вырваться из-под гнета устаревших традиций, проявившееся в реалистических исканиях, в страстной жажде знаний, в поисках новых нравственных норм, новых светских жанров в литературе и искусстве. С другой стороны, предпринимались упорные попытки превратить традицию в обязательную догму, сохранить старое, освященное преданием, во всей его неприкосновенности.

Обострение социальных противоречий вызывало все более заметную классовую дифференциацию искусства и, в частности, живописи. Определяющую роль начинает играть искусство придворное: росписи дворцовых палат, портреты, изображения родословного древа русских царей и т.д. Главной идеей его было прославление царской власти.

Не менее значительно было искусство церковное, проповедовавшее величие церковной иерархии. Подъем культуры и искусства начинается только в середине XVII века, Основным художественным центром не только Москвы, но и всего русского государства становится в эти годы Оружейная палата, во главе которой был поставлен один из наиболее образованных людей XVII века боярин Б. М. Хитрово. Здесь были сосредоточены лучшие художественные силы. Мастерам Оружейной палаты поручали подновлять и расписывать заново дворцовые палаты и церкви, здесь писались иконы и миниатюры. При Оружейной палате состоял целый цех «знаменщиков», то есть рисовальщиков, которые создавали рисунки для икон, церковных хоругвей, полковых знамен, шитья, ювелирных изделий (об Оружейной палате как центре декоративно-прикладного искусства). Кроме того, Оружейная палата служила чем-то вроде высшей художественной школы. Сюда приходили художники для усовершенствования своего мастерства. Все живописные работы возглавлял «жалованный» царский изограф Симон Ушаков. Кроме Ушакова наиболее значительными из иконописцев Оружейной палаты были Кондратьев, Безмин, Иосиф Владимиров, Зиновьев, Никита Павловец, Филатов, Федор Зубов, Уланов.

Симон Ушаков Одной из центральных фигур русского искусства XVII века был, несомненно, художник Симон Ушаков (). Значение этого мастера не ограничивается созданными им многочисленными произведениями, в которых он стремился преодолеть художественную догму и добиться правдивого изображения «как в жизни бывает». Свидетельством передовых взглядов Ушакова является и написанное им, очевидно в 60-х годах, «Слово к любителю иконного писания». В этом трактате Ушаков высоко ставит назначение художника, способного создавать образы «всех тварей», «с различным совершенством создавать эти образы и посредством различных художеств делать за мысленное легко видимым». Выше всех «существующих на земле художеств» Ушаков считает живопись, которая «потому все прочие виды превосходит, что... живее изображает представляемый предмет, яснее передавая все его качества». Ушаков уподобляет живопись зеркалу, отражающему жизнь и все предметы.

Фрески Роспись храма Ильи Пророка Роспись храма Ильи Пророка, самая значительная из всех ярославских росписей, была исполнена в 1681 году группой мастеров под руководством московских художников Гурия Никитина и Силы Савина. Наиболее интересны в ней фрески, расположенные по стенам и посвященные истории Ильи и ученика его Елисея. В этих фресках тема священного писания зачастую претворяется в увлекательный рассказ, в котором светские моменты преобладают над религиозным содержанием.

Парсуна Во второй половине века портрет начинает завоевывать в русском искусстве все более прочное место. Еще в середине предыдущего столетия () церковный собор обсуждал возможность изображения в иконах людей, «которые живы суше».